но я сказала, что она еще спит.
– Все равно, из больницы-то ее надо забрать. Отвези прямо на вокзал, купи билет до Ленинграда и посади в поезд. Возьми по дороге в аптеке эти лекарства, пусть примет в поезде, если вдруг начнется кровотечение, – он написал и протянул ей рецепт.
Пряча рецепт в сумку, Виктория говорила:
– Главное, чтобы уехала побыстрей. Я боюсь, если Илья узнает, он невесть что натворит.
– Вдруг ребенок выживет? – жалобно всхлипнула Лиля. – Илья меня тогда стразу бросит. И еще, если эта Людмила начнет трепаться…. Так вы поедете ее попугать, чтобы уехала, дядя Андрей? – она просительно заглянула ему в глаза. – А то ведь у вас тоже могут быть неприятности.
– Я сам решу, что мне делать, – жестко сказал он, четко разделяя слова и, тяжело поднявшись, провел рукой по лбу, – Сейчас я прежде всего поеду к Инге.
В начале одиннадцатого Евгений Семенович, несмотря на то, что был выходной день, приехал в роддом и позвонил Ревекке Сигалевич. Он прекрасно помнил их разговор на симпозиуме, и ему пришлось сделать над собой значительное усилие, чтобы заставить себя набрать номер ее телефона.
– Ревекка Савельевна, голубушка вы моя, это Баженов-старший вас беспокоит. Я ваш покорный слуга по гроб жизни!
– Здравствуйте, Евгений Семенович, – приветливо откликнулась она, – рада буду вам помочь, если смогу.
– Знаю, что вы сейчас на меня рассердитесь, но я опять по поводу Инги Воскобейниковой. Сегодня ночью у нее был выкидыш, но ребенок пока жив – вот уже десять часов. Конечно, надежда маленькая, но… Сами понимаете – чудеса на этом свете тоже иногда случаются. Перед родами показатели плода были критическими, но сейчас желтухи нет, признаков эристобластоза я тоже не вижу. Возможно, они появятся позже, но если мы вовремя примем меры, то, может быть… Однако, вот в чем штука, у нас пока нет тех методов диагностики, которыми вы владеете. Если бы вы сейчас сделали анализ… Не знаю, мне так неловко вас просить, дорогая Ревекка Савельевна, но, – голос его внезапно дрогнул, – мне так жаль эту прекрасную девочку Ингу, она столько времени мечтала…
– Я подумаю, Евгений Семенович, – мягко ответила она, – хорошо?
– Хорошо, голубушка, как сами скажете и решите.
Он повесил трубку, а Ревекка пошла на кухню, где возился муж – мыть посуду входило в его семейные обязанности. Юрий, сосредоточенно шевеля бровями, очищал от жира большую чугунную сковородку, Ревекка, тихо ступая, подошла и встала рядом.
– Представляешь, – сказала она, – звонил Евгений Семенович Баженов.
Юрий Эпштейн внимательно выслушал жену и недовольно пожал плечами.
– Ты ведь сама понимаешь, что если ребенок жив, то это значит, что они воспользовались донорской спермой. Возможно, старику они об этом не сказали, так зачем тебе в это лезть? Выкидыш мог произойти от чего угодно.
– Но Баженов сказал, что перед родами общая картина была сходна с той, что наблюдалась ранее. Не знаю,
