Михайлович, – и ничего здесь хитрого нет. Но я сроду не поверю, будто местным духам про золотые россыпи известно!
– Подумаешь, какие-то россыпи, им обо всем известно, что в нашем Среднем мире делается, – сказал уверенно Калолка. – На то они и духи! Однако знай, вылечить кого-то, и озолотить его – это два разных дела! За свое богатство человек должен будет высокую цену заплатить. Иначе бы все татары давно уже баями стали.
«Дожился я, приходится духов инородческих в поисковые партии отряжать», – подумал про себя Цибульский, а вслух сказал, решив больше не спорить с товарищем:
– Знаешь Калолка, а, пожалуй, и на самом деле, спроси у шамана насчет россыпей! Может быть, я сумею расплатиться с духами? Да и что с меня нищего взять в качестве платы? Если только мою бессмертную душу? Зато, когда я разбогатею, то и перед тобой в долгу не останусь! Построю в Чебаках церковь, и не нужно будет тебе за сорок верст на службы ездить.
Кызылец прищурился и внимательно посмотрел на золотопромышленника, нутром чувствуя в его словах подвох. Но тот сидел с совершенно невозмутимым видом, и непонятно было, смеется ли он над своим товарищем, или же говорит серьезно. Охотники выпили еще по одной, и решили встретиться через три дня, когда все приисковые расчеты будут полностью завершены, чтобы пострелять глухарей на Секте. А за это время Калолка пообещал выведать у шамана, возьмется ли тот помочь русскому купцу в столь необычной просьбе, либо наотрез откажется камлать ради инородца.
На улице уже стемнело, и в беседке зажгли свечи. Напившись на прощание чаю с белыми сухарями и вареньем, кызылец легко вскочил на лошадку и отправился в свой улус, расположенный на левом берегу Черного Июса. А Цибульский, оставшийся в одиночестве у теплого самовара, вдруг почувствовал, как настроение его с каждой минутой улучшается, а все невеселые мысли улетают куда-то вдаль. Он только не смог понять, что послужило тому причиной – три шкалика французского коньяка, или внезапно появившаяся у него новая, хотя и крайне призрачная надежда.
Глава 7. Бессонная ночь на Сундуках
Калолка прискакал в Чебаки перед рассветом четвертого дня, как и обещал. Друзья, наскоро выпив чаю, без промедления выдвинулись в тайгу. Переправившись вброд через Черный Июс, они неторопливо поехали в сторону устья Секты, а охотник, наконец, заговорил.
– Передал я твою просьбу каму, Захар Михалыч, – сказал Калолка. – А он призвал своих духов, и те согласились помочь. Поэтому сегодня ты должен на Сундуках переночевать, а завтра к шаману на беседу явиться.
– И зачем, интересно, мне там ночевать? – невольно спросил Цибульский.
Он, разумеется, прекрасно знал горную гряду Сундуки, состоящую из пяти отдельных высоких холмов, расположенных в долине Белого Июса. От Чебаков до гряды было верст сорок, а необычное название она получила по имени большого останца на первом холме, своей прямоугольной формой действительно очень напоминающего огромных размеров сундук.
