отпустить и сыпет всевозможными проклятьями.
– Боже, боже, – зашептала Нэнси, – что теперь будет?
Вряд ли кто-то знает, что с ней сделают. Кроме столичных. Они с предвкушением наблюдают за брыкающейся первокурсницей, потягивают коктейли через соломинку. Для них происходящее – интерактивное представление с полным погружением.
– Пусти меня, придурок!
Как же ее имя… Кажется, ее не было на парах. Лица не узнаю.
– Почему сама не пришла? – Дрейк рассматривал новоприбывшую.
Даже почудилось сожаление в его тоне, что само по себе удивительно. Брови сами собой приподнялись. Дрейк заметил, усмехнулся, подмигнул мне и вернулся вниманием к опоздавшей.
Он мне подмигнул?
Что, черт возьми, это значит?!
Нэнси практически прилипла к моему боку. Я плюс-минус на полторы головы ниже. При нашей разнице в росте наверняка выглядим комично.
– Я не собираюсь перед вами пресмыкаться, – шипела девушка, впиваясь ногтями в руку Шейна.
Он скривился и оттолкнул ее от себя. Она по инерции пробежала вперед, затормозив в последний момент у края бассейна.
– Фу, некрасивое слово, – незнакомая столичная заткнула свой рот соломинкой.
– Не надо ее слушать, – лениво произнес парень со смазливой внешностью. – Сама не пришла, разодрала Шейну руку, шипит и скалится. Надо ей доходчиво объяснить правила поведения в Амоке.
Столичные солидарно кивают, поддакивают. Двое крепких парней поднялись с похабными улыбками. Следом за ними встали еще двое.
Нэнси дрожит, и я вместе с ней.
Девушка пятится на нас, требуя не приближаться к ней. Столичных это лишь раззадоривает.
Наши одногруппники смело вышли вперед.
– Что вам надо? – выпаливает Питер резко и нервно. – Зачем вы нас сюда привели?
– Не торопись, не все сразу, – этот из четырех выглядит как водосточная крыса.
– Вам все подробно объяснят, – добавляет другой, отталкивает Питера с дороги.
Рюк замахивается, но Шейн опережает удар. С замиранием проследила движение кулака. Хруст челюсти настолько явный, что к горлу подступила тошнота.
Одногруппник безвольно рухнул, отключившись.
Питер сглотнул рвущееся наружу ругательство и под взглядами пятерых столичных отступил.
Интересно, меня они тоже вырубят? Возражать не буду.
Сбрасываю руку Нэнси, изрядно измявшую рукав, и шагаю вперед.
– Меня ударишь? – холодно смотрю в неприятные глаза.
Игнорирую гул со стороны как на арене в период самого интересного. Все чувства вытеснены страхом, сковывающим по рукам и ногам.
От слишком миловидного лица напротив свело зубы, словно съела невероятно сладкий зефир.
– Ну ты-то куда, полянка… – незнакомец бросает взгляд на Нэнси. – С поганкой. И до вас очередь дойдет, не паникуй.
Я
