утраты Давидом сына, но в том, что касается христианского отношения к смерти дорогих людей, – безропотности, – великий проповедник вполне согласен с мотивами поведения великого царя.
Думается, что этико-эстетический заряд гомилии способен и ныне произвести непосредственное впечатление.
К нему же и златоуст Иван (о) умерьших рече, на утешение слово предложи, рече:
Почто се нам есть великая тайна от бога?
И лютая си смерть?
И путь един смертьныи?
И роспутья не имыи,
от негоже увинутися [здесь: увернуться] не можем
ни семо, ни овамо [ни туда ни сюда]?
И чаша та горка смертьная,
ейже [от которой] нельзе уклонитися.
И божий суд, на вся приходя,
не обинуется кого [никого не обойдет]:
ни цесаря бо смерть боится,
ни стара милуеть,
ни от храбра уклонится,
ни доброты милуеть,
ни красоты пощадить,
ни уности щадить,
ни о младенци помышляеть, —
но вся приемлеть смерть.
По единому утечемь [один за другим уйдем],
егоже ни богатьством лзе [можно] окупити ся [откупиться].
Днесь бо есмь,
а утро аки [как бы] не бывше есмь.
Днесь в житии славне,
а заутра [завтра] в гробе бе-с-лавьи.
Днесь уханиемь [благовонными маслами] мажущеся есмь,
а утро смердяща.
Днесь питающася есмь,
а утро с плачемь проважаем (к) гробу есмь.
Суета бо есть убо вся,
елико в житии человецьстемь,
яко цвет [цветок] и-с-шесть [засохнет],
яко сон прелестьныи отидеть.
Котора ли слава стоить на земле, не пременяющеся [не изменяясь]?
В един час вся си смерть приемлеть!
Увы бо, рече, колику туту [горесть] душа приемлеть,
разлучающися от тела
и к ангелу божию очи привлачающи [подымая] и молящю ся,
да от темнаго супостата свободить!
И к подругом [друзьям] молящися,
и руце простирает,
уже разумели свое концание!
И не имаеть ту помощи
ни отець сыну,
ни мати дщери,
ни брат брату.
И к всем любезно взираеть,
уже ведыи, яко в персть ему превратитися.
Дым бы есть житие человеческо,
акы [словно] пара, и пепел, и прах!
Мале является человеком,
а в борзе [быстро] погыбаеть
ныне погыбающая слава.
Кде злато и сребро,
не могуще помогати нам?
