посмотрел мне за спину и недобро улыбнулся. Всё было понятно и без слов. Я ударила его ногой под столом, но парень не дёрнулся, пока Патрик первым не отвёл глаза.
– Всё, больше не смотрит.
– Бывший, – комкая тканевую салфетку в руках, пояснила я. – Изменил мне за пару дней до свадьбы.
– Сломать ему шею? – вдруг совершенно серьёзно предложил Дориан.
– Что?! Нет, не стоит. – Я нервно сглотнула. – Но можешь ему врезать.
Он начал подниматься, но я вовремя спохватилась, схватив его за руку. Ладонь тут же обдало исходящим от его кожи жаром.
– Я пошутила.
Отчасти, конечно. Окажись Дориан чуточку быстрее, не успей я схватить его за руку… приятно бы мне было наблюдать за тем, как кто-то ломает Патрику нос? Бесспорно.
– Уверена?
Я активно закивала, потянув Дориана за руку. Зрачки сузились в маленькие вертикальные линии, когда он перевёл взгляд на стоявшую между нами свечу.
– У тебя какая-то болезнь? – выпалила я. – Твои глаза…
– Синдром Шмида-Фраккаро, – быстро, безэмоционально, словно отмахивался от назойливой мухи, ответил парень. Впрочем, я бы не удивилась, узнав, что буквально каждый, кто смотрел его в глаза, задавал один и тот же вопрос. Я потянулась к телефону, чтобы проверить в интернете, но Дориан поспешил пояснить сам, интонацией дав понять, что хочет закрыть эту тему как можно быстрее: – Это редкая врождённая геномная патология, вызванная присутствием в кариотипе человека маленькой дополнительной хромосомы, состоящей из материала двадцать второй хромосомы. Одной из клинических манифестаций этого синдрома является вертикальная колобома глаза.
Официантка подоспела как раз тогда, когда я открыла рот, намереваясь узнать, о том, как вообще живется людям с дополнительной хромосомой. И пусть спрашивать такое казалось крайне бестактным, но я подумала об этом уже после того, как попросила ризотто с дополнительной порцией трюфельного масла.
Пока Дориан делал заказ, я, преодолев стыд и страх, написала доктору Робинсу. Он тут же ответил, что с Алексом всё в пределах нормы после небольшого сотрясения мозга, и скоро он придёт в чувство. В отличие от моей матери, Чарли Робинс кое-что понимал о степени неловкости в подобных ситуациях и не стал подробно расспрашивать о случившемся. Достаточно и того, что из кабинета Александра выносили с расстёгнутой ширинкой и отпечатком моей помады на шее.
Оставив десять сообщений Жерара без внимания, я спрятала телефон в карман и подняла голову, а потом, против воли собственного разума, развернулась на тридцать градусов в сторону источника до боли знакомого смеха.
К счастью, Патрик был слишком увлечён своей компанией, чтобы почувствовать мой взгляд, прикованный к его красивому профилю. Рядом с ним сидела симпатичная фанатка пластической хирургии и, громко хихикая, старалась прижаться к нему поближе.
Мы расстались ещё до того,
