На ровном или неровном месте?
В горле запершило от мысли о том, что рано или поздно Робинс всё же придёт в себя и вспомнит, что привело его на больничную койку. Похоже, наш неудавшийся роман можно было считать завершённым.
– Солнышко, косоглазая девочка пошла куда глаза глядят и разорвалась.
Я поперхнулась вином, не заметив, как засмотрелась на жующий рот сидевшего через три стола Патрика.
– Прости, что?
– Только не веди себя так в участке, иначе подумают, будто это ты приложила профессора.
– Не вести себя как?
– Подозрительно. Упал и упал. – Дориан пожал плечами, как бы заканчивая с этим разговором, но вскоре не удержался и с издёвкой уточнил: – Точно не ты?
Я нахмурилась.
– Не я.
– А я уже подумал, что ты решила убить профессора, забрать Око и подороже толкнуть его на чёрном рынке.
– Это ты сейчас озвучил свой план, да?
– Всё может быть, Аника Ришар, – очень двусмысленно отозвался он.
На трезвую голову разговор как-то не задался. Некоторое время мы просто ели и пили, лишь периодически поднимая взгляд. Нам нечего было делить, да и знакомы мы были всего ничего, но я почему-то ощущала странный дух соперничества.
Наша первая встреча, как и впечатление друг о друге, не сложились, и это в очередной раз заставило меня усомниться в собственной интеллектуальной состоятельности.
Зачем я вообще согласилась на ужин с этим странным типом?
Размышляя об этом, я не заметила, как утилизировала три бокала вина и немного расслабилась. Суммарно за последние несколько часов я выпила столько алкоголя, что… наверное, стоило остановиться, но с каждым глотком на место плохих мыслей приходили хорошие.
Спустя ещё какое-то время я окончательно успокоилась и сама начала разговор.
– Так кто такой этот monsieur Эттвуд, и почему мы сидим за его столиком?
Стоило признаться, что ел и пил Дориан с куда большей грацией и изяществом, чем это делала я. Он ответил лишь тогда, когда дожевал кусок мяса и промокнул уголки губ белой тканевой салфеткой.
– Габриэль Эттвуд мой начальник.
– Этот тот хмурый мужик, который вечно отводит Робинса на разговор?
Дориан откинулся на спинку стула, заложив руки за голову.
– Да, тот самый хмурый мужик. Ему понравится, как ты его назвала.
Я вспомнила ощущение его взгляда на своём лице. После эпиляции и поездки на общественном транспорте это стало третьим из самых неприятных чувств в мире.
– А девушка?
– Вивиан, моя сестра.
– Она тоже работает на monsieur Эттвуда?
Официантка поставила на стол ещё одну бутылку вина и поспешно удалилась. Я посмотрела на знакомое название на этикетке, хорошо зная стоимость этого сорта. Тысяча девятьсот девяносто восьмой год стал одним из
