Весенняя свежесть разрумянила лицо юной испанки. Химена куталась в шаль, которую заботливо дала ей мать. Мужская куртка была ей велика, она стянула лацканы внахлестку и опоясалась матросским ремнем, наверное, взятым ее матерью от какого-нибудь морского волка. У Химены, кроме матери, не было никого.
До появления матери ей удалось продать только две рыбешки, она радостно поигрывала монетами-мараведо, поблескивающими в лучах солнца. Ничто не предвещало опасности.
Химена, утомившись от стояния на ногах, хотела было присесть на табуретку у прилавка, как вдруг из туманной пелены над морем вынырнули остроносые турецкие галеры. Базарный люд охватила паника, все бросились врассыпную. Десятилетняя Химена не соображала, что происходит. Подбегавшая мать издалека что-то кричала ей…Когда Химена пришла в себя, она была уже на судне. Некий бородатый турок, схватив ее в охапку, как куколку, доставил на галеру. Этот пират так сграбастал бедную девчурку, что у нее хрустнули ребрышки.
Турецкие галеры и фелюги исчезли так же внезапно, как появились. Только отдалившись от берега, пираты стали делить захваченные трофеи и пленных. Девушек и парней отделили друг от друга. Химена оказалась среди пленников мужчин. В плен угодила и ее мать. Может, из-за того, что пыталась вырвать дочь из рук турок. Химена рыдала. Достав носовой платок, то и дело утирала лицо. Между тем, этот платок мог выдать ее принадлежность к слабому полу Ведь парни, как правило, обходились без платков, да и у них не было грации, присущей дамам.
Мать подала ей знак, чтоб она умолкла.
Женщин увели в каюты, а парней оставили на палубе, чтобы пристроить к гребцам.
И больше Химена не видела матери. Ее, выглядевшую тщедушным, ледащим парнем, оставили «мальчиком на побегушках».
Турки, повеселев от удачной добычи, куражились, подначивали пленных, забавились с женщинами. Химена не привыкла к морскому странствию, ее укачивало, тошнило, рвало. Случалось, и затрещины получала. Плыли по морю несколько суток. Наконец, пристали к берегу.
Все это время происходившее виделось ей как в тумане. Непонятная речь, разноголосица, крики, бородатые, пахнущие потом моряки, стоны и плач пленных. На берегу, куда они сошли, была невыносимая жара. Как адское пекло. Пленных вывели. И там же началось торжище.
Турок продал Химену какому-то еврею за 200 реалов. Еврей намеревался напоследок продать Химену ее испанским родичам и содрать хорошие деньги. Скажем, по меньше мере, полтыщу реалов.
Страна, куда попала Химена, была Алжиром. Тогда там хозяйничали турки.
Худо пришлось христианским пленникам.
Турецкий эмир Гасан-паша больше пекся о своем кармане, нежели о казне султаната.
Еврей привел Химену к себе домой. Двухэтажный особняк с мраморными ступенями, двор, обнесенный круглым забором. Хозяин вверил живую покупку своей жене и отлучился куда-то. Вернувшись, он глазам своим не поверил, ему вместо чумазого парня в обносках предстала хрупка девчурка. А супруга хозяина пристала к нему с вопросами,
