а ты знаешь сколько букв в белорусском алфавите?
– А при чём тут это? Ты ходи лучше, – ответил Игорь.
– А при том, что в белорусском алфавите тридцать две буквы. Столько, сколько фигурок на доске.
– И?
– Да так… вот думаю, мог ли и Владимир Семёнович Короткевич любить шахматы, – задумчиво произнёс я.
– Алесик, сынок, неужели я сегодня так много выпил? Никак не уловлю ход твоих мыслей… белорусский алфавит… теперь вот Короткевич этот. Только давай без выпендрёжа своего.
Я, опустив голову на доску, сосредоточенно смотрел на фигуры и думал. Всё невероятным образом складывалось в единый пазл. Совпадение ли? Сначала – музей Короткевича с рукописью неоконченной повести, затем – неудачная попытка отыскать в ней тайный смысл, а теперь… а теперь… Я сфокусировал внимание на ладье – и меня словно током ударило. Ладья! Стоило только найти кончик ниточки и потянуть за него, как клубок мыслей мгновенно стал распутываться.
Ладья Отчаяния!
Гервасий Выливаха!
Игра со Смертью!
Вот тот недостающий фрагмент пазла!
– Борисович, сейчас всё объясню, только дай для начала ручку и листок бумаги.
Глава 12
– Пожалуй, начну с конца, – чертя на бумаге некое подобие квадрата и деля его горизонтальными и вертикальными линиями на шестьдесят четыре части, начал я свой рассказ. – У Короткевича есть одна необычная философская сказка-повесть, – выждав театральную паузу, произнёс название произведения: – Ладья Отчаяния…
– … ещё советский мультфильм такой был… на редкость непонятный и мрачноватый, – прервал меня Игорь.
– Если честно, не в курсе. Нужно будет глянуть на Ютубе. Но повесть… превосходная штука. Начиная с главного персонажа и заканчивая счастливым финалом. Гервасий Выливаха… я даже имя героя запомнил, но это благодаря поездке в Рогачёв – в прошлом году на футбол туда гонял. Понятное дело, перед путешествием хорошо тогда подготовился, чтобы эрудицией в статье блеснуть. Написал в ней и про Выливаху, мол, когда-то давным-давно жил в Рогачёве обнищавший дворянин, известный в округе пройдоха, пьяница и бабник. Написал и про самого Короткевича, для которого город совсем не чужой был и который он второй родиной считал. Недаром, в самом центре, на торце пятиэтажки мурал Короткевича изображён, ну и одна из улиц в городе носит его…
– … ближе к сути, – снова прервал меня Борисыч.
– По сюжету повести Выливаха этот настолько неисправимый и безнадёжный был, что в самом расцвете сил за ним, когда ещё жить да жить и упиваться ею, к нему пришла Смерть. В общем, забрала она его в своё подземное царство. Там Смерть предложила Выливахе сыграть в шахматы. Он согласился – и проиграл. Она предложила сыграть ещё одну…
– … а разве они не в кости играли? – усомнился Игорь.
– Нет конечно! В шахматы.
– Если
