пришел черед мясника. Уложив жертву ничком на принесенный из лавки разделочный стол, он весело поиграл топором и, коснувшись пальцем лезвия, молниеносным ударом разрубил туловище надвое в области поясницы. Брызнувшая фонтаном кровь окрасила его фартук и залила помост. Толпа ахнула и подалась назад. Новый взмах топора, и освобожденная от капюшона голова покатилась по дощатому настилу. Перевернув нижнюю половину тела, мясник взял в кулак гениталии и, предельно оттянув их, отсек от туловища. Бросив детородные органы в костер, по самый локоть запустил он руку в истекавшую черной кровью плоть. Вырвав внутренности, он отправил их вслед за гениталиями в распространявшее запах горевшей человечины пламя.
Покончив с потрошением, рассчитанным, хорошо выверенным ударом мясник вонзил топор в середину груди, разделив верхнюю часть туловища на две половины, а разрубив надвое тазовую кость, получил еще две, только уже с ногами. От омерзительной экзекуции – повешения, потрошения и четвертования, Михайлу едва не стошнило, хотя он присутствовал на казнях в Москве и Холмогорах, где постигал премудрости торговли, будучи в учениках у дядьки, до поступления в Посольский приказ. Елисей уловил его состояние и, взяв за руку, вывел из толпы.
Помимо супруги доктора в доме оказалась ее родственница – сирота, приехавшая в Лондон из провинции. Молодые люди понравились друг другу, и разгоряченный вином и джином Михайло пожирал прелестницу глазами, напрочь позабыв, что в Москве его ждет невеста. Польщенная вниманием красивого молодого мужчины, Кэтрин с тайным удовольствием ловила на себе его взгляды и благосклонно внимала речам толмача царского посланника, произносившего английские слова с таким трогательно-чувственным выговором. Заметив интерес гостя к племяннице, супруга доктора Джейн заговорщицки подмигнула мужу и, сославшись на необходимость проверить оставленного без присмотра гуся, благородная чета удалилась. Оставшись наедине с предметом своих вожделений, молодой человек совсем потерял голову, поток комплиментов полился смелее, а произносимые фразы становились двусмысленнее. Наконец, упав на колено и прижав к груди руку девушки, он признался в любви ошеломленной Кэтрин. За тем его и застали вернувшиеся с источавшим чудесные ароматы гусем хозяева. С укоризной покачав головой, они, молча, взирали на Михайлу. Упрек и осуждение готовы были сорваться с их уст, как московит вскочил на ноги и во всеуслышание повторил уже сделанное признание.
– Подобные дела так скоро не делаются, любезный Майк, – расценив просьбу руки и сердца племянницы как не обдуманную, сказанную под влиянием минуты и сгоряча, твердо заявил Елисей, тогда как хитроумная Джейн пребывала в замешательстве. В растерянности и недоумении взирала она на Кэтрин, чье пунцовое лицо выдавало смущение девицы, в то время как глаза излучали неприкрытую досаду несвоевременным возвращением родственников.
– Если Кэт разделяет ваши чувства, дорогой Майк, она скоро на них ответит, –
