узнать до встречи с премьером, его следует поощрить. – подумал он – А если к моменту доклада он раскроет преступление, то повысить. Он давно знал и лейтенанта, и его отца, хотя с сомнением относился к аналитическим способностям обоих.
Вот Фукуда, этот да. Хотя и отвернулся, как увидел его. Уж больно своенравен. Все делает так, как считает нужным, а не так, как целесообразно. Фукуда опытен. Фукуда из старой гвардии. Этот как бульдог, если вцепится – не выпустит никогда.
Он заметил его несколько минут назад, и был почти уверен, что и тот заметил его, но не повернулся к нему лицом, как остальные присутствующие. А ведь когда–то они вместе учились в академии. Вместе начинали. И даже дружили. Но недолго. Нобио Фукуда никогда не обладал политическим нюхом.
– Нобио–сан, – тот неохотно обернулся на голос министра, которого увидел в отражении окна.
– Министр Уэда, – и чуть склонил голову. Не как Кияма.
– А я смотрю и не узнаю, ты это или не ты. Пригляделся – Нобио Фукуда. Гений токийской полиции. Лучшая ищейка в городе. Рад тебя видеть. Как поживает Мико? Как дети?
– Я развёлся, господин министр. Невозможно одновременно жить с женщиной и с работой, – кротко ответил полицейский в плаще, настолько мятом, что не знай его министр лично, принял бы за бомжа.
– Не скажи, – рассмеялся министр, – ну, продолжайте делать своё дело, – громко, чтобы все слышали, проговорил он, – не буду мешать. – И уже обращаясь только к Нобио, тихо прошептал – что думаешь?
– У этого на шее такой же знак. Голова красного дракона и иероглиф.
– Думаешь, война началась? – спросил министр, но так, чтобы мог слышать только собеседник.
– Трудно сказать.
– Найди его, того, кто это начал, – сказал министр Уэда.
И, повернувшись на сто восемьдесят градусов, направился к русским, которые уже ждали его в коридоре.
Готано Шиида. Токио
Он проснулся как–то неожиданно, словно кто–то толкнул его в спину. Открыл глаза. Вчерашний гость все ещё сидел в его квартире в позе «лотоса», как и несколько часов назад. Сквозь жалюзи в комнату рвался свет уличных фонарей, оставляя на татами параллелепипеды не умершей ночи. Но пройдёт ещё час–другой и рассвет окончательно растерзает мрак.
– Господин…, – Готано приподнял голову над циновкой, – вы спите?
Повернувшись на голос, мужчина медленно кивнул, словно поздоровался. Но его взгляд оставался все таким же холодным, немного отрешённым и нейтральным.
– Вы не спали всю ночь? – ещё раз спросил Готано, и сам же себе и ответил. – Не спал. Ладно, пойду помоюсь. Как я понимаю, до вечера вы меня не бросите.
Он встал и медленно побрёл в сторону ниши в стене, где был установлен душ.
Через десять минут, чистый и в новой одежде он стал больше походить на любезного хозяина.
– Я
