и правда чувствую себя хорошо, – поспешил заверить я, – только все еще слаб.
– О, это ничего. Ты голоден?
– Даже если бы я был сыт, ни за что не отказался бы от пищи, приготовленной вашей дочкой.
При воспоминании об обеде, мой живот жалобно заурчал.
– А вот вкус ее снадобий хуже горькой редьки, – хохотнул я, посмотрев на Люту. Та злобно зыркнула на меня и резко отвернулась. И даже такой ее жест меня порадовал.
– Вероятно, это было противоядие из козлиного камня и выжимки из дербенника. Ничего, настой из одолень-травы поможет смягчить вкус. Дочка, – на этом слове он повернулся к девчонке, – возьми мазь из черной бузины и сходи к Отаю. Как закончишь, позови его сюда и принеси ужин.
Та только молча кивнула, схватила какую-то баночку со стола и вышла, прикрыв за собой дверь. Мужчина же подошёл и сел на краю моей лежанки.
– Она же целый день пробыла здесь, откуда ужин?
– Сегодня утром приготовила на весь день. Отай, сын мой, растопил печь, как вернулся с похода. Скоро еда должно согреться.
– Отай ваш сын? – удивился я, ведь по возрасту они походили больше на деда с внуком.
– Да, – улыбнулся мужчина и не преминул уточнить, видя мое недоумение, – поздний. Понимаю, там, где вы с ним познакомились, особо не поболтаешь. Не до того.
Тут и без того не молодое лицо старика омрачила тень некой озадаченности, ещё сильнее углубив его морщины. Он резко посерьезнел.
– Скажи, что ты помнишь?
– Честно говоря, почти ничего. И те воспоминания, что всплывают в голове, больше похожи на кусочки сна. Если бы Люта мне не сказала, что я попал сюда после укуса Вурдалака, то, эти события забылись бы так же, как иной мо́рок. Хотя не знаю, насколько реально всё то, что я помню.
– Мне от сына кое-что известно. Поделись, попробуем разобраться.
– Я был в Ужлечье, тренировал новобранцев в отряд. Затем вернулся домой в аккурат к Коловороту. Сходил в баню и переоделся. Хотел встретиться с Драгошем, но мне сказали, что он с отрядом отправились в бой. Я, несомненно, кинулся за ними. А дальше словно пелена глаза застила. Плохо помню. Полагаю, мне удалось успеть в разгар сражения, раз уж меня сразил укус Вурдалака. Но этого в памяти не отложилось. Помню лишь пробуждение в этой клети.
– Уверен, что ничего не помнишь из того, что было в схватке? – настороженно поинтересовался мой собеседник.
– Ничего… А что случилось? – тут я насторожился. – Раз я здесь, стало быть, все закончилось благополучно. Разве нет?
Пока слова вылетали из моего рта, я наблюдал, как глаза старика наполняются болью. Он молчал.
– Что произошло?
Сердце забилось быстрее, я ощутил разрастающуюся в груди щемящую пустоту, что давила на легкие и вытесняла из них воздух. Мои глаза метались по лицу Беляя, силясь прочитать ответ в его углубившихся морщинах.
– Ты жив, – раздался облегченный
