сидел в доме.
– Начерпаешь снега, промочишь ножки и заболеешь, – увещевала его полковничья жена.
Все это действо с горячей водой и горчичным порошком выглядело необычно, и Пуня уже размечтался о суперсиле, которую человек-обезьяна получил, окунувшись в варево из волшебных шоколадных бананов.
– Нашелся, – провозгласил Груздев.
– Тетя Лиза меня сюда посадила, – сказал Пуня, не дожидаясь вопросов.
На кухне полковник вел приватный разговор с женой тихо, но твердо. Он даже успел подхватить уроненную ей сковородку, сохранив тишину.
– Я тоже бегал по снегу. И не только в детстве, – вещал полковник. – Это нормальное мужское поведение – бегать по снегу. Раньше охотники тоже бегали за добычей по снегу, и жены не совали им тазики с горчицей после охоты, а занимались своим делом. Не надо портить детей, – продолжал он, как всегда, с умным видом. – Женщины – существа домашние, а мужчины нет. Им закалка нужна. Я в детстве катался на лыжах, и, когда на моем пути вдруг… неожиданно… не должно было там его быть, появился сугроб, я в него вынужденно врезался и не просто врезался, а угодил туда головой. Но голову мою в горчицу никто не окунал. Даже додуматься до такого было невозможно. А голова это не ноги, этот орган поважнее будет. Моя мать была женой капитана, и то знала, как поступать в таких случаях. А поступать в них никак не надо. Моя голова высохла и согрелась сама собой, так и с ногами.
Жена Груздева мужа внимательно слушала и в душе завидовала жене Огородника. Та однажды поделилась с подругой, как приятно считаться полковничьей женой, но при этом смотреть телевизор одной, когда и сколько захочется. Одно обстоятельство расстраивало Светлану Огородник – что генеральшей ей уже не стать.
– А чепуху они все городят, – делилась жена Огородника. – Хоть штатские, хоть военные. Золотые горы обещают, понятно же, что это чепуха. Даже если бы и были на свете золотые горы, мужики бы уже давным-давно их растаскали и прокутили в ресторанах со всякими девицами, прости, господи, шалавами подзаборными.
По молодости у нее была насыщенная жизнь: что ни день, то новый ресторан, так что она оправданно считала себя экспертом по обоим полам.
Саша тем временем показывал освобожденному от горчичных ванн Пуне комнату с охотничьими трофеями.
– Это хорошо, что вы сюда зашли, – одобрил Груздев, мочаля свои усы. – Тут у меня со всей нашей родины трофеи.
Спинку большого кожаного дивана покрывала тигровая шкура.
– Подарок коллег из Индии, – поспешил объяснить полковник. – Они в этом доме тоже бывали. И им здесь понравилось, не стану душой кривить, что было, то было. И никакого хвастовства в этом нет. Именно вот так, в приятной обстановке, закладывается фундамент дружбы между народами. Тебе тоже здесь понравится, – подытожил хозяин трофеев. – Тебе и твоему…
Груздев сделал задумчивое лицо. Он, наконец, хотел разъяснить, кем Пуня
