чтобы навещать отца, но писала и звонила ему регулярно, а Ираида, хоть и жила почти рядом, но не приезжала вовсе, и Лев Иосифович затосковал всерьез. Снова начались проблемы с сердцем, а тут одна из зим выдалась еще и чересчур ветреной и сырой. Он простудился, не долечился, и в апреле, когда вся земля праздновала весну, вдруг слег – и больше не встал, сгорел за два дня. Настолько быстро и нежданно, что Рена ему даже врача не успела вызвать, думали, отлежится, не первый раз, с ним так уже было, а он – вон что! Не сдюжил в этот раз.
Хоронили в ту же могилу, что и Марию Михайловну, к ней под бочок. На этих похоронах и случилась та безобразная сцена, которую спровоцировала целиком и полностью Ираида. Бог весть, что ею двигало, кажется, она желала вызвать Алевтину на такую ссору, которая показала бы ту отвратительной жадной тварью, без стыда и совести, бросившей родителей, уехавшей за тридевять земель, а теперь приехавшей требовать свои квадратные метры. Но ей удалось это только наполовину. У нее вышло заставить Алю первой начать ссору, но не вышло выставить ее хамкой и наглой жадиной. После того, как Ираида бросила ей при всех за столом, что это она, Аля, виновата в смерти родителей, та вдруг внезапно замолчала, потом так же, молча, встала, сняла вязаную шерстяную кофту со спинки стула и вышла. Приехала она одна, без мужа и детей, и потому вначале ее никто даже не хватился. Все решили, что она просто вышла, ненадолго. Потом обнаружилось, что ее нет. Совсем, нигде. Ни вещей, ни сапог, ни сумки, с которой она приехала. Ираида фурией, прямо при гостях, понеслась по комнатам. Деньги и золото были на месте, фарфор – тоже. Аля ничего не взяла. Ничегошеньки. Даже ее старая собачка, с глазами-пуговицами, подаренная мамой, так и осталась сидеть в комнате, которая когда-то числилась за ней и в которой она жила. Она оставила все и ушла. И больше не появилась; не позвонила, не написала. И не отвечала ни на письма, ни на звонки. Но из квартиры так и не выписалась. Все процедуры по оформлению наследства провела адвокатская контора, нанятая ее мужем. Как бы ни хотела Ираида устроить разборку – тут ей была не судьба. С юристами особо не поскандалишь, особенно когда завещание, да еще и именное. Я такой-то завещаю такой-то, имя, отчество, фамилия, год рождения, номер паспорта. Вы хотите что-то изменить, мадам старшая сестра? Не вопрос. Идите к вашей сестре, просите, пишите, запрашивайте. Мы-то здесь причем? А если через нас, тогда вот наш прайс. Устроит – будем разговаривать, а нет так нет.
Весь ужас положения Ираиды заключался в том, что победа, о которой мечтала она, теперь была практически в кармане у ее сестры, и чтобы окончательно восторжествовать, ей даже не нужно было ничего делать. У нее были жилье, работа, время, и дети, и время работало на них. У Ираиды было все то же самое, но не было детей. Заводить приемных она не хотела – была по горло сыта опытом воспитания не своего ребенка, а своих у них с Петром Ивановичем не получилось. А потом пришел климакс, потом она вышла на пенсию, доходы резко сократились, и время
