острова, бегают по берегу, разысыкивая всё, что выброшено на берег морем, и, лишённые выбора, и с ликованием облачаются во всё, чем их одарила Стихия. А когда, оглядывая друг друга, видят результаты этих модных дефиле, давятся от смеха при виде явленных им чучел. Каждое новое поколение снисходительно посмеивается над модами века минувшего, благоговейно взирая на моды века грядущего.
Прикид Генриха VIII или изюминки одежд королевы Елизаветы едва ли кто не найдёт столь же смешными, как если бы они были набедренными повязками монархов Больших Каннибальских островов. Костюм, хороший костюм – всегда порождение конкретного человека и времени. Если костюм не связан с человеком, он выглядит крайне жалко или нелепо. Один лишь серьезный взгляд, брошенный из одежды, одно лишь искреннее, чистое сердце, которое скрыто под ней, только они сдерживают невольный смех и освящают любой наряд на теле человека. Случись у Арлекина приступ колик, его костюм будет поневоле переживать его позор вместе с ним. Увы, лохмотья бедняка-солдата, сражённого ядром, окрашиваются всегда имперским пурпуром.
Варварские, младенческие пристрастия мужчин и женщин, заставляющие их стремиться всё время к новым фасонам, толкают толпы двуногих с дурацкой ухмылкой вращать калейдоскопом, случайным образом выкидывая конфигурацию, которая сегодня обеспечивает максимальный спрос на рынке. Только одни фабриканты в курсе того, что происходит на самом деле, только они знают, что этот выбор – всего лишь случайная прихоть Фортуны. Два идентичных рисунка ткани, отличающихся всего лишь парой нитей, имеют совершенно разную торговую судьбу, один рисунок пользуется популярностью и его хорошо раскупают, в то время, как другой залеживается в лавках, дожидаясь своего часа, который наступает в следующем сезоне, когда этот второй узор вдруг начинает входить в моду, идти на ура и пользоваться спросом. Сравнивая это с татуировкой, понимаешь, что татуировка не так омерзительна, как полагают многие. По крайней мере, татуировку трудно назвать варварством, потому что здесь рисунок намертво впечатан в кожу и изменению не подлежит.
Я никогда не поверю, что наша фабричная система даёт лучшие возможности для того, чтобы одеть людей. Положение на этих фабриках с каждой минутой становится схожим с положением рабочих в Англии, и дивиться тут нечему, потому что видно, что цель капитализма отнюдь не в том, чтобы облачить людей в крепкие, качественные и внешне пристойные одежды, а в том, чтобы непрерывно обогащать какого-нибудь фабриканта обуви. В конце концов, ни для кого не секрет, что человек способен добиться успеха только там, где перед ним стоит пристойная цель. Поэтому, чтобы неудача или банкротство не постигло вас на первых шагах, ставьте цели как можно более высокие, весомые и благородные.
Касаемо же крыши над головой, невозможно отрицать, что она является ныне первостепенной жизненной необходимостью, при том, что можно привести массу примеров, когда люди умудрялись месяцами,
