сумасшествие, наваждение, не иначе. Не отдавая себе отчет в том, что делаю, я поднимаю руку и провожу по его щеке, чувствуя легкую щетину под пальцами. Он прикрывает глаза и, кажется, еле сдерживает стон. Почему он так реагирует на меня? Он будто чувствует то же, что и я…
Он наклоняется ко мне, и меня окутывает ментоловым ароматом.
– Пожалуйста… Еще только один раз и только сегодня, – шепчет мне на ухо он, и его теплое дыхание обжигает мне шею. Я не могу устоять. Наверное, позже я буду корить себя за это, но сейчас я просто киваю, глядя в его невероятные глаза. Наши губы встречаются. Этот поцелуй не похож на те, под лестницей, – он более нежный, но все такой же чувственный, опьяняющий. Полчища мурашек бегут по моему телу, и я вся растворяюсь в сильных руках Стаса. Вокруг больше нет ничего и никого – лишь я и он…
Когда мы вновь смотрим друг другу в глаза и я обретаю способность дышать, Стас едва уловимо улыбается мне.
– Не замёрзла?
– Если только немножко, – шепчу в ответ я, все ещё очарованная нашим поцелуем.
– Здесь неподалёку есть неплохое кафе, хочешь, пойдём погреемся?
Я хочу. Хоть в кафе, хоть куда. Лишь бы с ним, лишь бы этот невероятный вечер не кончался.
Стас протягивает мне ладонь, и я без колебаний вкладываю в неё свою. Подушечки его пальцев шероховаты и покрыты мозолями. «Это от гитары», – мельком думаю я, отмечая, как идеально по размеру моя ладонь вошла в его руку. Сейчас я ощущаю себя немного Золушкой. Знаю, завтра снова все вернётся на круги своя. Но пока карета не превратилась в тыкву, я изо всех сил хочу наслаждаться волшебством и держу за руку не моего парня, который с каждой минутой нравится мне все сильнее.
Кафе, куда приводит меня Стас, оказывается весьма… миленьким. Занавески с рюшами, скатерти в цветочек, на стенах – полочки с фигурками котиков. Интерьер здесь скорее девчачий.
– Что? – заметив мой взгляд, оправдывается Стас. – Не смотри на внешний вид, тут очень вкусные блинчики!
– Ну если очень, – улыбаюсь я.
Блинчики и вправду оказываются потрясающими. Тонкие, воздушные – похожие пек папа в моем далеком детстве. Когда у нас еще была нормальная семья…
Стас заказывает блинчики с вареной сгущенкой, я – конечно же, с шоколадом, зато мы сходимся на любви к облепиховому чаю. В результате он постоянно подворовывает кусочки с моей тарелки, потому что «у другого всегда вкуснее», дает попробовать свои блинчики и вымазывает мне нос в сгущенке, мы много смеемся, и меня совсем не смущает тот факт, что мы в общественном месте, где надо вести себя прилично. Посетителей в кафе немного, а тем, которые есть, мы не мешаем. Во всяком случае никто не говорит ни слова, а добродушная на вид старушка за соседним столиком все время смотрит в нашу сторону и улыбается чему-то.
Когда наконец мы собираемся уходить и Стас расплачивается (он настоял на том, что платит он, и категорически не пожелал слушать возражений), старушка заговорщически подмигивает мне и манит к себе пальцем. Я с некоторым
