запирает машину.
– Не знала, что у тебя есть машина, – замечаю я, когда мы двигаемся дальше.
Стас тепло улыбается:
– Конечно, не знала, откуда бы?
Меня так и тянет сказать ему, что, вообще-то, я многое знаю из его биографии, но я понимаю, что он знать этого не должен. По крайней мере пока. Решит, чего доброго, что я какая-то двинутая влюблённая дурочка. Совсем не такое впечатление мне хочется на него произвести!
– Мне отец на восемнадцатилетие свою старую машину отдал, – рассказывает тем временем Стас. – Себе новую взял. Ездить я давно умел и экзамен сдал, дело было в правах только.
Да, точно. Ему ведь исполнилось восемнадцать в январе. Но я делаю вид, что не знаю этого, и спрашиваю:
– Тебе уже восемнадцать?
– Месяц назад исполнилось, – отзывается он. – Так что там насчёт истории про дискотеку?
Мы болтаем и болтаем без умолку. Я рассказываю ему, почему мама не только отпускает меня на все дискотеки, но и даже заставляет туда ходить. В курсе этой истории была только Таська, но со Стасом я делюсь ей легко и свободно. Мне вообще очень легко общаться с ним – как будто я знаю его тысячу лет.
Он рассказывает мне про своих родителей, а я ему – про папу. Мы обнаруживаем, что оба любим кошек и у нас обоих живут коты. Обсуждаем увлечения и хобби, делимся мечтами, задаем друг дружке миллиард всевозможных вопросов. Я рассказываю про Таську, любовь к шоколаду и боязнь темноты, а он – про Кирилла и Лео, тренажерный зал и футбол… Я даже не замечаю, куда мы идём, просто слепо иду рядом с ним, и только когда в разговоре наступает небольшая пауза, обнаруживаю, что мы вышли на набережную. На ней все подсвечено огоньками. Где-то вдалеке играет музыка. Гуляют парочки, со смехом проносятся мимо дети. Мы останавливаемся у парапета и смотрим на реку. Отблески света причудливо играют на лёгкой ряби воды.
– Я в детстве очень любил здесь гулять, – замечает Стас, повернувшись и окидывая взглядом набережную. – Это была воскресная прогулка-праздник. Родители всегда много работали, и в будни я почти их не видел. Но воскресенье они весь день проводили со мной. Мы приходили сюда, на набережную, и гуляли по ней. Проходили её целиком, потом они садились на лавочку, а я играл на площадке. А потом обязательно шли в кафе, где мне покупали мороженое… Это, наверное, одно из самых тёплых воспоминаний из детства.
Он рассказывает это таким тоном, что я понимаю – это очень сокровенное. Он тут же подтверждает мою догадку, добавив:
– Я об этом никому ещё не рассказывал. Тебе первой.
Мне так приятно его доверие, так ценно, что на глаза наворачиваются слезы. Поспешно отвернувшись, чтобы Стас не заметил увлажнившихся глаз, я тихонько признаюсь:
– У меня тоже есть такое воспоминание из детства. О котором я никому не говорила… Когда папа ещё жил с нами… Он всегда гулял со мной во дворе, мама никогда не любила этого, и мы гуляли вдвоём. В нашем дворе были качели, на которых можно было раскачиваться ужасно высоко. Они были для детей постарше, но меня ужасно привлекали. И каждый раз я бежала
