халфлингов смотреть спокойно больше не могла и неловко опускала взгляд, стоило им появиться рядом. Я весь день повторяла про себя, что это меня не касается, не касается… К счастью, мысли о второй ночной прогулке здорово отвлекали, и я принялась устранять недочеты первого раза.
Ночью после отбоя решила довести форму до ума. На каменном полу тесной комнатушки разложила свои скромные пожитки – широкую юбку, украденный нож и свечную лампу. Не густо. С помощью ножа я получила два отрезка ткани, подол укоротила, и остатки в виде двух длинных лоскутов послужили мне импровизированной ниткой. Острием ножа прорезала дыры и протягивала самодельный шнур, соединяя ткань между собой. Занятие оказалось довольно кропотливым и утомительным. Спустя неопределенное количество времени полотно начало немного походить на штаны, и я прижгла торчащие нитки, чтобы те не цеплялись за обувь. Брюки получились откровенной насмешкой над портняжным делом, и все же значительно упрощали мне жизнь. Вряд ли меня похвалят за испорченную форму, но, черт побери, насколько легче стало двигаться без аршина ткани, что цеплялась за ноги и спутывала каждый шаг как кандалы.
Остался небольшой клочок сукна, который я решила обвязать вокруг бедра и использовать как карман для огнива – в любой момент может понадобиться затушить лампу и скрыться в темноте ночи.
Следующим этапом сумасшедшего моего плана стало то, за что Нона придушила бы меня на месте – постирать и проветрить форму. Избавиться от аромата. Исчезнуть во тьме замковых коридоров, раствориться среди холодных стен. Стать невидимкой в толпе, но сгореть при первой же встрече лицом к лицу с любым посредственным оборотнем. Рискованный шаг, который либо разрушит все, либо станет моим главным оружием. Волк не чует добычу без запаха – значит, преуспеть или погибнуть.
После отбоя я вывешивала через зарешетчатое окно своей комнаты поочередно то верхний камзол, то передник, то сшитые в потемках панталоны. К счастью, деревянные оконницы плотно смыкались и надежно держали одежду.
И план казался слаженным, пока в одну из ночей не пошел дождь и не намочил фартук, но тут на помощь пришла спасительная ложь.
В общем подготовка заняла ещё четыре дня.
Вооружившись, как мне казалось, до зубов, напоследок стащила бумагу, что заприметила в гостевой комнате южного крыла, и двинулась сквозь темноту на север замка.
Под покровом ночи восприятие становились острее, сердце заходилось сильными глухими ударами, толи от предвкушения, толи от страха. Я старалась осторожно ступать по безмолвным незнакомым коридорам, повторяя свой путь угольком на бумаге, чтобы не потеряться в бесконечных лабиринтах дворцовых коридоров. Малейшие шорохи эхом отбивались от холодных каменных стен, заставляя вздрагивать и замирать, вслушиваясь в тишину. Свет от единственной лампы создавал на стенах химерные тени, извилистые и немые, и те беззвучно наблюдали за моими злодеяниями из самых темных уголков.
Стоило переступить порог северного крыла, как моя былая бравада тала на глазах. Словно влажные каменные стены впитывали все любопытство и
