Когда мне сказали, что тебя могут исключить из школы, то я и обратилась к нему. Помог же, а то где бы ты сейчас был? Ты лучше скажи, будешь поступать во ВГИК?
– Конечно, буду, я даже о таком и не мечтал. Может, пойти на актерский?
– Нет, актер из тебя вряд ли получиться, хотя? Одним словом, куда решит Сергей Иванович, на тот факультет и будешь поступать.
– Хорошо. Как скажешь.
Наступили первые весенние теплые дни. Карбункул меня уже не беспокоил, однако маленькая точечка осталась навсегда. Да ее и не видно практически.
Одним словом, наступило время, когда мне надо было как-то более конкретно решать свои взаимоотношения с Ларисой.
Подсохло и можно было гулять не только по асфальту.
Я предложил Ларисе побродить по Ворошиловскому парку. Так у нас называлась холмистая и лесистая территория примерно от деревни Крылатское до Филей.
О районе-монстре, который там появится в будущем и уничтожит прекрасное заповедное место Москвы, мы даже и не догадывались. Было тепло и соответственно никаких теплых балахонов на Ларисе не было, и это делало ее еще более гормонально вожделенной.
Помнится, я говорил вам о своей голове?
Уже забыли?
Так я напомню.
Сама кость, которую часто тоже относят к голове, оказалась на редкость прочной. Ну прям ничем ее не пробьешь.
В какой-то садистской песне или стишке звучит: «Гвозди бы делать из этих людей».
«Гвозди бы делать из этих костей», – это я о свой голове-кости, где скрывается серое вещество.
Если бы не такая ее стальная прочность, где бы оно сейчас, это вещество, было?!
А так хоть и мало, но все же что-то осталось. Его количества, правда, хватает только на осуществление самых простых жизненных инстинктов: сходить в баню, упасть на какой-нибудь горе при очередном спуске на лыжах, ну и так, по мелочи; поесть, пописать.
Короче говоря, гуляя по этому замечательному парку, мы оказались на крутом обрыве.
Тут бы надо перейти к описанию тех красот, которые открывались с этого восхитительного места, однако то серое вещество, которого было еще в достаточном количестве, выдало совершенно другую команду. Следовательно, и я, и все мои читатели уже никогда не смогут насладиться описанием этого прекрасного уголка русской природы.
Дело в том, что мы остановились еще и у того дерева, на обрыве, где была привязана тарзанка.
Это такая толстая и длинная веревка с палкой на конце. И мои нехорошие гормоны потянули меня не к Ларисе, а к этой веревке.
Ухватился, разбежался и полетел. Нет, не как та птица, как у какого-то классика, а как, простите, мешок с экскрементами. Высота была небольшая – метров пять – шесть. Для кости моей головы, как выяснилось, это была не высота. Головой вниз я и встретился с землею.
Возвращение на землю было не таким триумфальным, как у Юрия Гагарина.
Представляете, что испытала моя попутчица? Спуститься с такой крутизны, да это и не каждый парень смог бы, а она смогла. А то, во что она была одета, ну никак не предполагало подобных альпинистских
