style="font-size:15px;"> – А не по этим ли самым полям описываемое в летописях наводнение дня святой Люсии наступало на эти земли? – спросил отец Бертрам.
– Местные жители до сих пор хранят предания об этом, – кивнул комендант Гронингена, – хотя триста лет миновало с того дня. Десятки тысяч жителей утонули, все деревни смыло отсюда и до германских земель. Et aquae praevaluerunt nimis super terram[6], как говорится в Святом Писании, если я правильно помню.
– Наверное, те, кто здесь жил тогда, решили, что Всевышний наслал на них второй потоп.
– Видать, сильно грешили они, – вставил свое слово тюремный распорядитель, но, смутившись обращенных на него взглядов, тут же умолк.
– Не перейти ли нам в трапезную? – спросил Кунц Гакке. – Я уже говорил нашему почтенному хозяину, что не ел с самого утра.
– Я бы еще подышал этим чудесным воздухом, – сказал отец Бертрам, – после того, что мы видели внизу, аппетит у меня пропал.
– Столь редко подобные существа встречаются в вашей практике, святые отцы? – поинтересовался комендант.
– Именно такого я вообще вижу впервые, дон Альберто, – ответил инквизитор, – а опыт у меня немалый. Обычно мы имеем дело с оборотнями-волками, редко – с медведями, либо росомахами. Случаи же, когда встречаются не хищные виды, вообще можно пересчитать по пальцам даже в исторических трудах и отчетах инквизиторов прошлого. Пожалуй, оборотень-кабан, оборотень-олень или оборотень-баран вдвойне беззащитен, и поэтому такие существа давно были истреблены, как и кентавры, которые описаны в книгах древних, но anno domini их уже никто ни разу не встречал. Если даже станет известно о паре таких, случайно сохранившихся в удаленных уголках Европы, изучение их будет представлять сугубо научный интерес. Ведь никакой опасности людям от таких существ не исходит.
– Я бы не стал говорить, что наш сегодняшний оборотень столь уж невинен, – произнес отец Бертрам. – Ведь эти тюлени питаются плотью рыб. Хотя, конечно, для человека они полностью безвредны.
– Святая Инквизиция не стоит на защите тварей морских, – каркающий смех, неожиданно вырвавшийся из глотки Кунца, вызвал принужденные улыбки гарнизонных офицеров. Лишь отец Бертрам искренне посмеялся дружеской шутке.
– Ловить русалок или сирен морских, это впрямь не то же самое, что оберегать души человеческие от происков сатаны, – брякнул командир гронингенских тюремщиков. Синьор де Кастроверде поморщился, как от зубной боли.
– Вы стоите на грани богохульства, сын мой, – ничто в лице инквизитора уже не напоминало о том, что мгновение назад он смеялся. – Берегитесь судить о том, в чем не смыслите.
– Гильермо, распорядись, чтобы синьорам принесли умывание и полотенца, – тут же отреагировал Альберто Рамос, в зародыше гася возможные осложнения, возникающие, на его взгляд, в присутствии служителей инквизиции без всякого повода.
С того момента, что Кунц Гакке появился перед ним, благоверный католик из Галисии
И усилилась вода на земле чрезвычайно (лат.) «Бытие», 7-19.
