палачей Своего Сына и благодарящей Бога за Свои страданья, потому что блаженны кроткие, плачущие и те, кого гонят…
Поддерживающие ее девушки в изумлении от перешедшей в ней перемены отпустили ее. Она пробовала встать, но не могла, и на коленях поползла к этой Марии из Назарета и, схватив край Ее плаща, прильнула к нему запекшимися дрожащими губами.
Мария пробудилась от Своей тяжелой думы. Зачем Ее разбудили? Зачем опять прибивают Ее ко кресту, к которому пригвождена была и Она с болью и невыразимыми мучениями, но со взором, устремленным в это свинцовое небо?..
– Мария! Мария! – зазвучал стонущий голос у Ее ног. – И мой сын тоже висит на кресте. Неужели Ты не скажешь мне слова утешения, Ты, Мать Пророка?
Мария из Назарета распростерла Свои руки и возложила их на склоненную перед Ней голову.
– Он учил, сестра, – проговорила Она тихим голосом, – что бремя Его легко, что Отец Небесный окажет справедливость всем, взывающим к Нему днем и ночью, что никто не будет страдать… Иди с миром, сестра! Он окажет тебе праведный суд и прольет отраду в твое сердце.
Лия глухо зарыдала.
– Мария! Ты говоришь мне: «Иди с миром, сестра!» Но ведь мой сын поносит Твоего!
Мария подняла Свой взор вверх, к Распятому, будто из уст Его ожидая ответа. А Он взглянул на нее с уважением и любовью, потом на всех тех, которые насмехались над Ним и Его Матерью, и громким голосом сказал:
– Отче простит им, потому что они не знают, что делают!
Шатаясь, поднялась Лия, со скрещенными руками подошла ко кресту, на котором висел ее сын, остановилась. Она смотрела вниз…
Толпа все прибывала, и оттуда слышались какие-то нечеловеческие вопли или злорадный смех. Тысячи рук тянулись к крестам и грозили распятым на них. Ругательства становились все громче, все язвительнее.
Лия стояла у креста неподвижно, скорее похожая на труп, чем на живого человека, не обращая внимания на злословие и брань. Солнце скрылось за тучами, а тучи эти были так густы и темны, что над землей распространилась ночь, несмотря на еще раннее время.
– Или, Или! Лама савахвани! – раздался страдальческий голос со среднего креста.
Лия вздрогнула. Ей показалось, что после этого вопля она услышала она услышала другой такой же, и голос Марии из Назарета, говорившей: «Боже, прости им, потому что они не знают, что делают!»
И что-то заставило Лию встать на колени, и ее уста, до сих пор произносившие только проклятия, прошептали:
– Боже, прости им, как я им прощаю.
И в эту минуту простила она палачам сына, простила всем, поносившим ее, простила не столько во имя Распятого на среднем кресте, с уст Которого раздавались когда-то малопонятные для нее слова, сколько во имя Матери, стоявшей у подножия креста Своего Сына даже без тени злобы. Матери, молящейся за палачей Сына страдальческим голосом:
– Боже, прости им, потому что они не знают, что делают!
