судьбу испытывать.
Снова знакомая запруда, только на этот раз со стороны пологого берега, что порос рогозом. Остановились повыше, где берёзки. Голосом, которому не хотелось перечить, Дюк распоряжается:
– Я пойду выманю навь, чтоб она на тот берег не ушла. А ты тем временем воду освяти. Тогда она уже в запруду не сунется, на берегу и изловим. А тут её ты жди, – ткнул он пальцем в Логина. – И вы с ним тоже, – кивнул он молодым казакам. Потом приблизил лицо к Логину, – Да помни, что они её видеть не могут. Ты их глаза.
– Я их глаза, – сбивчиво повторил Логин. Ох, и не нравилась ему затея.
Особо не растекаясь глаголом, Дюк развернулся и пошёл к воде. Шаг, шаг, ещё – миновал березнячок, и вербу. Вот и рогоз цеплялся ему за сапоги, как трава. А Дюк не тонет, в воду не ухает. Странное ведовство сковало воду: идёт он по глади, будто по льду. У самой воды поп тоскливо вздыхал да крестился. Рядом Соколик держал кадило и ладан с угольком.
Дюк стоит посреди озера прямо на воде. У берега поп. Дальше Логин, за ним четыре молодца шабли наголо, не шевельнутся, подвести главного боятся. Чуть поодаль, словно не при деле совсем, седовласый Феодор жуёт колосок. Тишина стоит страшная. Ни жаворонок ни фьюкнет. Ни кукушка не всплакнёт. Ни рыба не плесканёт.
– Руса-а-алка-а-а! – нечеловечески взревел Дюк. Снова словно не сам зовёт, а будто с левого плеча кто басовым раскатом ему вторит. – На-а-авь! Покажись! Приказываю тебе. Призываю тебя.
Кажется, сама вода содрогнулась откуда-то из недр. Словно мир шатнулся. Разошлась гладь воды шагах в десяти от Дюка, разорвалась волна – и стала перед ним навь. Логин смотрит на воду – на воде она стоит, а в ней не отражается! Тут он вспомнил, что остальные-то не видят её. Обернулся потихоньку и кивнул им, мол, она здесь. Но у тех лица встревоженные, видать, хоть глазом не видят, а сердцем чуют, как мир божий с навьим схлестнулся.
Дюк делает шаг к ней. Она лукаво смотрит, смеётся, красуется. Словно два давних бывших друга ведут безмолвный, тяжкий разговор, и никто из них не прав, и никому не выйти победителем. Что он медлит? Логин уже чуть не кричит – что он медлит?! О чём он с ней говорит посреди озера? Не слышно, это так тихо и так тяжело, будто уже и воздух поплотнел, еле ноздрями втягивается. Навь тянет к Дюку руки, он отворачивается. «Не становись к ней спиной!» – без слов умоляет его про себя Логин. Он тревожно глядит на попа – тот готов уж и крест в воду опустить, да только тогда рухнет Дюк в воду и сам станет утопленником. Молодцы и вовсе в недоумении – они видят лишь Дюка. А он стоит посреди озера, глаза от того места, где навь, отводит. А сам словно тянется к ней.
– На-а-авь! – не выдержал Логин. – Иди сюда. Помнишь меня?
И глазом не моргнул Логин, как дева уже рядом с ним стояла.
– Помнишь меня? – всё заговаривал ей зубы Логин, пока Дюк бежал обратно к берегу по водной глади.
Только
