style="font-size:15px;"> – Хранцуз, «Дюк» же хранцузкое имя.
– Да россы они, обычные нашенские россы!
– Много ты понимаешь! Станут россы Дюками величаться! Хранцузы они, говорю.
Так слушал Логин, слушал, что люди по деревне несли – а у него в голове так и плывут картины, как он с ними по гишпаниям да хранциям путешествует, диковинки далёкие видит.
Настал день, не выдержал он.
– Пойду, – говорит, – путешествовать. Себя миру показать, да долю свою найти.
Мать, конечно, в слёзы, и на грудь кидается. Сёстры младшие воют. Отец и вовсе хворостину взял. Помощник, мол, едет, семью бросает. Да только без толку. Упёрся Логин, и всё тут.
Ушёл Логин. Не сказал никому, что до казаков податься решил – тайно берёг это, словно скажет – и всё мечтание рассыплется. И всё думал, что ж за Дюк там такой. Представлял его себе. Думал, как подойдёт, как поклонится ему, как тот сурово глянет и ус крутанёт. Авось, и приглянется Дюку Логин!
Как идти до тех казаков? Болтали люди, что за речку, да туда, за поле – махали руками куда-то в ту сторону. Ну, погода хорошая, до ночи далеко – Логин идёт себе и идёт бодрым шагом. Беспечно по сторонам смотрит. Жаворонков слушает. Облачка разглядывает.
Потом свернул с тракта, пошёл напрямки, полем, да к речке поближе. Тропинка там утоптана. А жара звенит – ни колосок не дрогнет! Дай, думает, искупнусь да охолонусь. Речка здесь пошире, запруда глубокая. Этот берег обрывистый, повыше. А тот – весь рогозом порос да вербами, а повыше – березняком. Нашёл Логин местечко поположе, спустился по нему к реке. Скинул одежду и в воду вошёл. Ух и бодрит, аж захолаживает!
Красиво тут. Вода чистая, спокойная. Где-то кукушка плачет. Окинул Логин взглядом тот берег. Вдалеке, за полем, лес стоит дозором, едва виден. Здесь, поближе, вербы в воду смотрятся, ветки свои с пушистыми подушечками к воде тянут. Там, чуть подальше, стволы поваленные ухнули в воду давно, да так и лежат полусгнившие. А туда, где изгиб реки, глаз и вовсе едва дотянется – там совсем берег зарос, даже воды не видно.
Любуется на всю эту тишь да гладь Логин, плещется. Ни травинки нигде не колыхнётся. Глядь – а там-то, среди березняка, словно шевеление какое-то. Занятно, думает Логин, а руки уже вовсю гребут к тому берегу. Плывёт и всё поглядывает туда. То ли берёзки сорвались с места и норовят у воды потанцевать, то ли вербы, тряхнув головами, распустили косы. Чудь какая!
А подплыл поближе – и вовсе удивился! Стоит на берегу дева, и ногой воду пробует. Простоволосая, ни сарафана на ней, ни понёвы – в одной рубахе. Да в нарядной какой – верно не в житнице.
– Эй… – растерянно позвал Логин. – Привет.
– А тебя не учили, что в Семик купаться не к добру? – лукаво подмигнула ему дева. Голос у неё был глубокий, да как завораживал.
– А тебя для начала здороваться не учили? – раззадорился Логин. – Что мне Семик, я что, нехристь какой?
Логин всё разглядывал деву, да что-то ему не так
