style="font-size:15px;"> – Что же произошло?
– Кража! Кузьма у конюха Ивана хлеб выкрал!
– Как же это так, батюшка, – перебил другой голос, – этак всем есть нечего! Что же теперь последний кусок воровать!
– Просто так это дело не оставим! – вскрикнул третий.
– Спокойнее, – ответил Вишневский, – где сейчас Кузьма?
– У конюшни сидит, под присмотром!
– Ведите меня к нему, – сказал Николай, сошёл с крыльца и последовал за толпой. Народ стих, предвкушая, что сейчас настанет час правосудия. А Николай думал совсем не о воре Кузьме – ему вспомнился этот странный пугающий сон. «Таня… почему же такая бледная? Что за печаль в её глазах? Зачем же я вообще был на этом балу? И кто был этот человек в красном…»
Его привели к конюшне. На холодной земле, опёршись на стог сена, сидел мужичок среднего роста, с небритым лицом и длинными тёмными как смоль волосами. Одежда на нём была грязная и мокрая, в некоторых местах даже изорвана. Это и был Кузьма. Вокруг него толпился народ. Были слышны громкие осуждающие выкрики. Николай прошёл через толпу и обратился к нему:
– Ты Кузьма?
Кузьма ничего не отвечал. Он сидел молча, с опущенной головой.
– Он, он, – крикнул кто-то.
– Где же ты так промок? – продолжал Николай.
Молчание.
– Утопиться вздумал! – раздался чей-то голос. – Его как за кражей поймали, так к реке и помчался. Насилу смогли из воды вытащить!
– Грешник!
– Оставьте нас, – обратился Николай к толпе.
Народ начал недоумевать, но всё же разошёлся. Тогда Вишневский сел на землю рядом с Кузьмой и заговорил с ним:
– Зачем же на дело такое пошёл, Кузьма?
Тот ответил ему хриплым, тонким голосом:
– Коли бы сыт был, красть не стал.
– А почему утопиться хотел?
– А потому что совестно стало, – тихо ответил Кузьма. Николай заглянул в его лицо: глаза слезились и блестели.
– Пойдём со мной, Кузьма, не бойся.
Кузьма встал, слегка покачнулся и пошёл вслед за Вишневским. Тот отвёл его к небольшому амбару, отворил его и сказал:
– Возьми господского хлеба сколько нужно.
– Не возьму, – ответил Кузьма и повертел головой.
Тогда Николай вошёл в амбар и вышел из него уже с мешком.
– Бери, Кузьма, и перечить не вздумай.
Кузьма послушно взял в руки мешок.
– И завтра приходи за новым одеянием. Это совсем негоже. А теперь ступай к себе.
Кузьма ничего не мог ответить. Он низко поклонился и ушёл, тихонько всхлипывая. Николай, заперев амбар, направился к дому. Ему снова вспомнился сон. «Она мне говорила, что сны бывают пророческими… А я ей не верил. В самом деле, как можно поверить, когда порой такая чепуха снится, что только чёрт разберёт,
