преображать человека, а не пытать, колечить и убивать» – вспоминал он позже слова Апраксина. Он вспомнил также, сколько раз доводилось ему страдать от этого внезапного, непредсказуемого и необъяснимого чувства; но сейчас сердце его было далеко от страданий – оно наполнялось спокойствием, теплотой и самым настоящим наслаждением. «Быть может, вот оно – высшее чувство, – грезилось Шмитцу в эту минуту. – Быть может, наконец я его настиг и познал, а оно открылось мне в полном своём совершенстве…»
В шестом часу вернулись Романовы, ещё позднее – Анна и Григорий. За ужином Шмитца не покидало ощущение возвышенности, причастности к чему-то священному. То был особенный день для него.
XVI
Анна старалась быть с Апраксиным как можно ближе и короче: то заведёт с ним разговор за столом, то пригласит на прогулку. Григория это увлекало; иной раз он и сам был рад развлечь Романову бессмысленной беседой, и между ними возникло взаимное чувство влечения.
Совершенные дружеские отношения выстроились у Татьяны и Шмитца. Княжна души не чаяла в немце. Ни что так не подкупало её, как его обходительность и скромность. Шмитц, в свою очередь, всюду волочился за княжной, подобно прислужливому лакею.
Начало зимы. Первый хрустящий снег тонким слоем уже лежал на земле, покрывал безлиственные кусты и деревья и предвещал скорые морозы. Лёгкими пушинками он зависал в воздухе, кружился и падал на крыши домов и на головы прохожих. Люди уже расхаживали в тёплых сапогах и толстых шинелях. Тоненький лёд покрывал дороги и окна. Дни стали совсем коротки. Очень поздно поднималось солнце и слишком быстро пряталось обратно.
В один из таких дней Шмитц и Татьяна сидели в беседке в саду. Немец, одетый в тёплый сюртук и закутанный в голубой шарф, уже без какого-либо стеснения, курил. Княжна в буром узком пальто сидела напротив.
– Что-то их давно нет, – заметил Шмитц, – где же это они так задерживаются?
– Остановились, может, где-нибудь, – отвечала Татьяна.
– Уж не случилось ли чего.
– Напрасно вы так волнуетесь, – она посмотрела за спину немцу. – Тем более они уже идут.
Шмитц обернулся и увидел, как Григорий и Анна подходят к беседке. Он встал и пошёл им навстречу.
– Где же вы пропадали? – встретил он их.
Григорий, рассмеявшись, ничего на это не ответил.
– Скорее проходите в дом, – хлопотал немец, – уж скоро за стол пора.
– Благодарим, мсье Шмитц, – с улыбкой ответила Анна и, схватив под руку Апраксина, неспешно пошла в дом.
Шмитц вернулся в беседку.
– Нужно и нам возвращаться.
– И правда. Уже темнеет, – заметила Татьяна.
Шмитц протянул ей руку и помог подняться со стула. Вдруг сердце его сжалось, словно от испуга.
– Благодарю, – ответила княжна и вышла из беседки. Шмитц шёл позади,
