отправил кусочек в рот.
– Финист?
– Финист.
– Он такой же гарант, Костя, как я кикимора.
Чернокнижник снисходительно покосился на змея.
– И я в жизни не поверю, что ты не пытался сызнова эту яблоню гисридскую, или как там ее, вырастить!
Снова послышался тяжкий вздох.
– Гесперидову, – поправил Змея навь. – Пытался, в этом ты прав, но мои успехи в садоводстве, увы, оставляют желать лучшего. Ни одно семя не дало всхода.
– А чего Леля не попросил? У него ж всяко с зеленью дела получше обстоят.
– И позволить этому химеру загубить реликтовое заморское древо? Нет уж, спасибо!
Горын терпеливо поджал губы, помня про обещание Василисе не браниться в крепости.
У Константина было много предрассудков, которые он успешно перерос, но уверенность, что Лель – неразумная и дикая тварь все еще жила в нем. Что, к слову, весьма часто приводило к ссорам с Вигой. Та, еще со времен дисципульства, пыталась доказать брату, что химеры не просто звери-перевертыши, но вполне себе разумные существа. И даже тот факт, что химер умел читать чужой разум и воздействовать на него, друга ничуть не переубедил.
– Поэтому ты решил справиться сам? – змей пригубил воды из другого кубка, искоса глядя на чернокнижника.
– Почва не та, – навь либо не уловил колкости, либо сделал вид, что не уловил, – украденная яблоня высажена в родную землю, вероятнее всего дело в этом.
– Ну конечно… Костенька, я вот порой диву даюсь, как тебя с твоими тараканами послом-то назначили.
– Я не…
– Да все ты прекрасно понимаешь, – Горын сдержанно поставил кубок на место, хотя в груди уже закипало недовольство. – Тебе проще было замарать все возможности, чтобы вырастить эту треклятую яблоню, заместо того, чтобы просто отдать это тому, кто буквально воплощение природы. А теперь ты еще и отправил Василису в богатырскую сотню, только потому что Финисту чего-то там привиделось да послышалось?
– Это не пустые домыслы Финиста. В письме был образец зелья.
– Брага поди из белого налива, а ты и повелся…
– От этой, как ты выразился «браги», в мгновение ока состарился и умер один из кметей.
***
Василиса откровенно скучала, стоя под тремя тяжелыми взглядами старших богатырей, которые решали, что делать с Кощеевой ученицей. Пощипывающий бороду Финист сидел на лавке подле дверей.
«Хоть бы присесть предложил, гад», – тоскливо подумала девица, переминаясь с одной затекшей ноги на другую.
Три видных и статных витязя в летах хмыкали и переглядывались меж собой.
– Ну никак нельзя девке тут оставаться, – выдал самый молодой из них, тот, что с косматой черной бородой и проседью на висках. – Юнцы такое устроят, мало не покажется!
– А куда прикажешь ее девать? – не унимался тот, что сидел посередине и больше походил на писаря, – Чай опять кто этой отравы
