болтовни с тобой, ворожейкин сын, – беззлобно буркнула девица, наливая отвар Финисту.
Ну теперь ясно, откель ветер дует…
Ворожеи не были таким же выдающимся навьим родом, как чернокнижники или те же ведьмы, успевшие знатно подгадить всем вокруг. Зато их было много. Чары больше походили на то, чем владели химеры, да и вообще с природой ворожеи были ближе всех из колдовских родов. Чтоб ворожей кому-то навредил – это надо было сильно постараться, либо он должен был быть непроходимо скудоумным, ибо врачевали они порой даже неосознанно.
Как раз к такому роду, по всем внешним признакам, Алешка и принадлежал.
– Да не ворожейкин! – возмутился он, но тут же любопытно покосился на ухмыляющуюся Василису. – А как ты про кровь навью узнала?
– Дык сейчас, пока купол наложен, это едва на лбу у тебя не светится. И знак тот ты не спроста на полотне намалевал, да?
Кметь понурил золотистую голову. Финист отхлебнул отвар и хмыкнул. Действительно навозом попахивает…
– Я правда его в грамоте увидал, но ниче дурного не удумал. Просто…
– Страшно стало? – закончила Василиса. Алексий кивнул.
– И как это к делу относится?
– А все просто, – теперь девица и сама отхлебнула отвара из чарки, едва заметно скривившись от вкуса. – Там знак ворожейский и только ворожей может его силой напитывать…
– Василиса…
– Тот знак – лифья – может чары ведьминские душить. И я боле чем уверена, что намалевал его Алешка после первого потравленного кметя. Да?
Алексий понурил голову с горящими алым ушами еще ниже, едва не втягивая ее в плечи. Раскусила она его.
Финист облегченно вздохнул. Ну хоть что-то проясняться начало, уже радует, но все же призадумался.
– А как ты собралась яблоню искать? В каждый угол заглядывать будешь?
– Нам больше ничего не остается, – Василиса собирала пузырьки обратно.
– Нам?
– При должном усилии вы ее тоже теперь услышите. Она как колокольчик звенит, е-еле слышно так.
Витязь снова нахмурился и попытался прислушаться.
Вот прямо под ухом пыхтит Алексий, силясь не таращиться, как Василиса обратно повязывает юбку. В коридоре за дверью скребется мышь. Слева приближаются два голоса дозорных кметей. В оконную щель серебристо посвистывает ветер, будто монетки позвякивают…
«Какая еще щель? Вот токмо осенью окно сызнова конопатили!»
– Ой, а я тоже слышу! – по-детски обрадовался Алексий, широко улыбаясь. – И правда, как колокольчики ледяные. Звень-звень!
Теперь витязь слышал ее отчетливо, но стоило сосредоточиться, как звон тонул в окружающем шуме.
– Далеко она от нас, – отвлекла его от размышлений Василиса. – Либо в подклетях где-то, либо на чердаке…
– Или в голубятне! – деловито поднял палец вверх Алексий.
– А она на крыше?
