несколько дней после того как был снят этот домик, часа в четыре пополудни, к Пьеру Жуаньо, живущему в улице Шменвер, явилась женщина, иностранка, и попросила показать ей, где живет господин Родриг. Под этим именем знали вашего отца в Кламаре.
– Женщина! – с удивлением воскликнула Жанна.
– Да. Я попросил, конечно, чтобы мне описали её внешность. Это была дама высокого роста. Лица её рассмотреть не могли, так как она была под густой вуалью. И кажется, говорила она с иностранным акцентом.
– С каким?
– Здесь-то и начинается путаница. В тот день у Пьера Жуаньо были в гостях два его приятеля, явившиеся к нему поболтать и выпить рюмку вина. Жена его была тут же. Она и дверь открывала незнакомке. Так вот, Пьер Жуаньо, который во время войны был в плену в Германии, заявил, что у незнакомой дамы немецкий акцент. Жена его, долгое время прислуживавшая одной англичанке в Кламаре, предположила, что незнакомка принадлежит именно к этой нации. Один из гостей Пьера уверяет, что узнал гасконский акцент, другой, работавший на железной дороге с целой партией итальянцев, принял эту даму за итальянку.
– И часто она приезжала?
– Всего два раза… По крайней мере, ее видели только два раза… Однако мне достоверно известно, что она была там чаще.
Во второй раз вместе с ней приходил мужчина, высокий и сильный. Вот все, что я мог узнать о нем. Он так закутался своим шарфом, что никто не смог разглядеть его лица.
На основании этих сведений, как они ни маловажны, достоверно понятно, что ваш батюшка тайком появлялся в Кламаре, иначе он не назвался бы чужим именем. Очевидно также, что двое посетителей пытались скрыть свою внешность, чтобы их никто не видел, и нарочно скрыли свои лица.
Это обстоятельство натолкнуло меня на другое открытие. Я заметил, что у господина Ласеда во время обыска не нашли обратного билета на железную дорогу.
Из этого я заключил, что, по всей вероятности, он приезжал в Кламар не по железной дороге. А значит, у него была цель скрыть свои поездки.
Я решил проверить справедливость этого предположения и спросил кучера той кареты, в которой обыкновенно ездил ваш отец, но он сказал, что никогда не возил его в Кламар. Я решил не падать духом и отправился на извозчичью биржу в аллее Вилье рядом с улицей Офемон, и стал допрашивать извозчиков. Один из них сказал мне, что он часто возил в Кламар пожилого господина, по приметам похожего на вашего отца.
– Видите ли, мадмуазель, – добавил Бидаш, который, по-видимому, с большим удовольствием рассказывал о результате своих поисков, – видите ли, как важно в подобного рода делах не упускать ни малейшей подробности. Оказалось, что этот кучер человек аккуратный и каждый день записывал приход и расход. А так как господин Ласеда всегда щедро давал ему на водку, то в его записной книжечке оказалось легко найти все эти исключительные пожертвования и узнать дни.
Ваш отец был в Кламаре только шесть раз: первый раз 12-го сентября, потом
