быстро закончилось.
Слезы Жоржа рассердили служанку еще больше, она приказала ему замолчать и, видя, что ребенок не слушается, звонко хлопнула его по щеке.
Жорж побледнел – его еще никогда до сих пор не били, – потом от удивления на несколько минут перестал плакать. Затем уронил голову на подоконник, и только глухо стонал.
Вернувшись домой, Жанна застала Равено, который уже ждал ее.
– Я не хотел мучить вас вчера, мадмуазель, вам и так было слишком тяжело! – тоном глубокого сочувствия сказал ей кассир. – К тому же дурные вести всегда распространяются слишком быстро.
– Что случилось, мой бедный господин Равено? – спросила Жанна, ласково подходя к старику, как будто он, а не она нуждался в утешении.
– Дело в том, что нам решительно не справиться с платежами. Каждый день поступают все новые требования и если не случится какого-нибудь чуда, то мы должны будем объявить о своей неплатежеспособности. Вот список наших кредиторов, которые хотят получить деньги в первую очередь.
Он передал ей лист бумаги, в котором было с десяток имен.
– Господа Абрагам Леви, Сарред, Марго, Клови Эмери, Раймонд Брюк… – начала Жанна.
Просмотрев список до конца, она воскликнула:
– Да это все друзья моего отца, многие из них часто обедали у нас. Оставьте мне этот список, господин Равено, я с ними встречусь…
– Я не смел просить вас об этом, мадмуазель, – сказал кассир, – но вы так хорошо уладили дело с молодым ирландцем, самым серьезным нашим кредитором…
– Он почти не знал моего отца, заметьте, а господа Сарред, Брюк, Леви – его хорошие друзья…
– Надо только попросить отсрочки… чтобы я мог закрыть некоторые дела. Не может быть, чтобы богатство вашего отца исчезло просто так… Но нужно время, чтобы прояснить эту тайну, и чтобы сообразить, как устроить все это на лучших условиях…
XV
На следующий же день Жанна принялась хлопотать по вопросам задолженности.
Прежде всего, она отправилась к господину Сарреду, бывшему нотариусу, очень богатому, который был дружен с её отцом.
Он принял ее хорошо, но как только она изложила цель своего визита, господин Сарред скорчил озабоченное лицо, показывая как он относится к данному вопросу.
– У вашего отца хранилось сто тысяч франков, – сказал он, – я решительно не знал, что его дела так плохи.
– Но ведь я объяснила, вам, сударь, что он стал жертвой гнусного преступления.
– Да, я слышал и охотно вам верю, – продолжал он тоном, говорившим, что его нельзя обмануть подобными россказнями. – Но вы понимаете, мадмуазель, что сто тысяч франков это не один су… Я не могу принять такую потерю.
На все мольбы Жанны, на все напоминания о его прежней дружбе с покойным банкиром, Сарред отвечал:
– Конечно, ваш отец был моим другом,
