он у Виллемины, потому что со мной разговаривать было, конечно, ниже его достоинства.
– Простите, ваше прекраснейшее высочество, – сказала Виллемина. – Мне очень хотелось, чтобы у меня была камеристка-некромантка. Я не капризна, но это желание вы можете считать моим капризом.
Между тем Эгмонд смотрел на меня и потихоньку сдувался. Сдувался и сдувался и в конце концов сказал почти спокойно:
– Ты не смеешь выбирать себе свиту. Это вообще не женское дело, тем более – не твоё, не подобает принцессе. Я не хочу, чтобы рядом с тобой была эта тварь.
– К моему величайшему сожалению, – сказала Виллемина, – я буду вынуждена настаивать. Завтра с утра я обращусь с просьбой к государю.
– Думаешь, отец позволит тебе тащить всяких потаскух во Дворец? – хмыкнул Эгмонд. – Удивляюсь, где ты её нашла. По каким притонам шастала. Принцесса Междугорская. Кошмар. Недаром матушка была против этого брака.
В голосе Виллемины прозвучала улыбка:
– Видите, ваше высочество, как мудрейшая государыня была права и как прискорбно заблуждался государь, не прислушавшись к её советам? Молю вас, не повторяйте этой печальной ошибки, прислушайтесь к пожеланиям вашей жены.
– Змея, – буркнул Эгмонд. – С тобой невозможно разговаривать. Матушка была права: вся ваша династия…
– Что? – переспросила Виллемина, подняв бровь.
– Ничего! – огрызнулся Эгмонд. – Будешь разговаривать с отцом.
И вышел из будуара. Мы слышали, как он почти бежит по всей этой длинной анфиладе покоев, топоча, как целый табун.
Виллемина повернула меня к себе за плечи, глаза у неё горели, она улыбалась – и Тяпка, которая учуяла этот жар, принялась скакать вокруг нас, виляя хвостом. Виллемина схватила с зеркального столика плетёный шарф и принялась махать перед мордой Тяпки:
– Взять! Тяпа, взять!
Моя собака немедленно вцепилась – и принцесса принялась играть с ней шарфом, будто какой-то старой тряпчонкой:
– Отда-ай! Моё! Отда-ай!
А Тяпка и рада стараться! Скользила по паркету, но твёрдо встала на ковре у туалетного столика, мотала головой, виляла хвостом и жалела только, что не может всласть порычать.
Виллемина хохотала и меня насмешила.
– Вы порвёте! – ржала я. – Тяпка, отдай!
– Взять! Взять! – веселилась Виллемина и в конце концов бросила шарф собаке.
И Тяпа немедленно начала его трясти и мотать, как пойманную крысу. А моя принцесса обняла меня.
– Карла, – сказала она, – дорогая моя ведьма, ты понимаешь, что вместе мы можем выжить?
Она вся горела. Если она и не чувствовала свою проклятую каплю, то я – в полной мере.
– Ага, – сказала я. – Две ведьмы – это сила. Ты хоть понимаешь, что играешь с огнём?
– Играю, – кивнула Виллемина. – Мы будем играть в паре – и мы должны выиграть. Ставки большие. Понимаешь?
– Кто-то идёт, – сказала я. – Кто-то сравнительно безопасный.
