проклятия, пустой. Ты что-нибудь почувствовала, когда разговаривала с Эгмондом?
– Нет, – сказала я. – Но это ещё ничего не значит. В любом роду такое бывает. У дедушки даже намёка, даже искорки Дара не было. А у отца – только блик, чуть заметнее, чем у тебя. Притом что в нашем роду – ты сама понимаешь.
– Звучит убедительно, – кивнула Виллемина. – Но нельзя ничего ни доказать, ни опровергнуть, ведь в летописях может и не быть никаких указаний… или короля-некроманта постараются не упоминать, как Церла.
– Короля с настолько сильным Даром, что это сразу заметно, – уточнила я. – А если чуть-чуть, то никто и не догадается. И останется он в веках как Отважный, Сильный или Грозный, потому что совсем эту каплю не спрячешь… Скажи: куда мне положить книги, Вильма? Я боюсь оставлять их без присмотра здесь, где кто-то может догадаться, что за тексты… как ты.
– Это просто, – улыбнулась моя принцесса. – Запрём в ларец с драгоценностями из моего приданого. Смотри, вытащим футляры, положим книги, а украшения – поверх. Если вор сломает замок, он, я думаю, заберёт бриллианты.
Когда мы заперли книги секретным замком и Виллемина спрятала ключ, у меня немного отлегло от сердца.
Действующая камеристка Виллемины, та самая леди Оливия, распорядилась, чтобы мне помогли одеться как подобает, – и вышло представление не хуже, чем в балагане. Ко мне приставили нервную девицу, которая упала в обморок при виде Тяпы. Леди Оливия и стайка фрейлин привели бедняжку в чувство, она увидела мою клешню – и снова отъехала.
– Глубокоуважаемая леди, – сказала я тогда, – нельзя ли отыскать среди прислуги кого-нибудь покрепче? Костюм, который мне принесли, прекрасен, но зашнуровать корсет сама я не смогу, а выйти в рубашке будет слишком смело.
Оливия побагровела и фыркнула: спорить с такой, как я, ей было фи. Кажется, она надеялась, что уже к вечеру ноги моей при дворе не будет.
– Повернись ко мне спиной, Карла, – смеясь, сказала Виллемина. – Я тебя зашнурую. Могу это сделать, совершенно не роняя достоинства.
– Я бы не сказала, ваше высочество, – заметила Оливия.
– А в ваших услугах мы больше не нуждаемся, – сказала Виллемина и отослала её жестом, как горничную.
Оливия и выводок фрейлин удалились, пытаясь одновременно выглядеть и почтительно, и обиженно, а мы остались.
Так принцесса зашнуровала некромантку – и обе хихикали в процессе.
Мы не вышли к завтраку. У нас продолжалось сплошное веселье, мы наелись булочек с джемом, а пили не молоко, а кавойе – модную новинку с Чёрного Юга. Виллемина научила меня добавлять туда взбитые сливки, мы выпили по паре чашек. Я впервые за целый год наелась с утра и чувствовала себя блаженно. Дело слегка портило только зелёное платье, которое мне догадались принести: цвет совершенно не тот, что нужен бы, и сидело плоховато.
Я сильно похудела. И хоть платье делалось по модной картинке, всё равно я смотрелась как ведьма из баллады: тощая, черномазая, в зелёном. Как Адарика из Дремучего Леса.
Без
