сладость вашего голоса смягчает жестокость ваших слов. Вы говорите о кощунстве; но кощунство – в разлуке сердец, созданных богом одно для другого.
– Милорд, – вскричала королева, – вы забываете, что я вам не говорила никогда, что я вас люблю!
– Но вы мне также не говорили никогда, что вы меня не любите. И действительно, такие слова были бы со стороны вашего величества слишком большой неблагодарностью. Потому что скажите мне, где найдёте вы любовь, подобную моей, любовь, которую не могут погасить ни время, ни разлука, ни отчаяние, любовь, которая довольствуется потерянной лентой, брошенным взглядом, оброненным словом. Три года назад я увидел вас в первый раз и три года люблю вас такой любовью. Хотите, я вам скажу, как вы были одеты в первый раз, когда я вас увидел? Хотите, я опишу подробно все украшения, какие тогда на вас были? Я вас вижу словно сейчас: вы сидели на подушках, по испанскому обычаю, на вас было зелёное атласное платье с золотым и серебряным шитьём. Широкие ниспадающие рукава собраны у локтя и скреплены бриллиантовыми застёжками так, что были видны ваши восхитительные руки. Вокруг шеи – кружевная рюшь. На голове маленькая шапочка того же цвета, что и платье, и на шапочке – перо цапли. Я закрываю глаза и вижу вас такой, какая вы были тогда, открываю их – и вижу такой, какая вы сейчас, то есть в сто раз прекраснее.
– Какое безумие, – прошептала Анна Австрийская, которая не могла сердиться на герцога за то, что он так верно сохранил её образ в своём сердце, – какое безумие питать бесполезную страсть такими воспоминаниями!
– Чем же я стану жить? У меня одни только воспоминания. Они – моё блаженство, моё сокровище, моя надежда. Каждая встреча с вами – это драгоценный камень, который я прячу в сокровищницу моего сердца. Это четвёртый, вами брошенный и мною поднятый, потому что за три года я видел вас только четыре раза: первый раз – о котором я вам сказал, второй – у герцогини де Шеврёз, третий – в Амьенских садах…
– Герцог, – сказала королева, покраснев, – не говорите об этом вечере.
– О нет, напротив, будем говорить о нём: это самый счастливый вечер моей жизни. Помните, как прекрасна была ночь? Какой был тёплый, благоуханный воздух, какое синее, звёздное небо! Ах, в тот вечер я мог на миг остаться с вами наедине; вы были готовы доверить мне всё: одиночество вашей жизни, печали вашего сердца. Вы опирались на мою руку, вот на эту. Склонив к вам голову, я чувствовал на своём лице прикосновение ваших чудесных волос, и при каждом из этих прикосновений дрожь пробегала по всему моему телу. О королева, королева! Вы не знаете, сколько такое мгновение заключает в себе небесных радостей, райских блаженств! Богатство, славу, все дни, что мне осталось жить, я отдам за такое мгновение, за такую ночь! Потому что в эту ночь, клянусь вам, в эту ночь вы любили меня.
– Да, милорд, возможно, что влияние места, прелесть вечера, обаяние вашего взгляда, эти тысячи обстоятельств, соединяющихся иногда, чтобы погубить женщину, вооружились против меня в тот роковой вечер. Но вы видели, милорд, королева поспешила на помощь
