style="font-size:15px;"> – Ричард, мы сделали всё, что могли. Это были бы бессмысленные потери.
Она попыталась выдернуть руку из его цепкой хватки – он сжал так сильно, что ей стало больно.
– Я… я знаю способ, как можно спасти Лес Грёз… А с Глендарсом мы лишь вместе сражались. Всё это – слухи. Верь мне, прошу.
Но она знала – он даже не слушал. Он был слишком упрям, чтобы жена могла его убедить в обратном. Как всегда. Пальцы, сжимающие её запястье, тряслись от ярости, голос становился похож на рёв зверя.
– Думаешь, твои жалкие оправдания что-то изменят?!
Ричард отшвырнул смятую газету.
– Я сам поеду в Лес Грез. И если всё окажется правдой, забудь обо мне и сыне. И о Глендарсе тоже.
«Забывать» о них Мередит приходилось уже не раз. Они с Ричардом ссорились слишком часто и даже разъезжались, но Ричард потом всё равно возвращался и даже был добрым, любящим мужем и отцом. До поры до времени. Правда, теперь всё казалось гораздо серьёзнее, чем обычно. И от этого – больнее. Она едва сдерживала слёзы, застилающие её глаза магическим серебристо-голубым светом, и лишь покорно, униженно кивала. У неё не осталось слов. Только пустота.
Но я не должна сломаться, не должна!
И вот дверь вновь распахнулась, и в комнату с важным видом вбежал их сын, двенадцатилетний Теодор. Как обычно, растрёпанный и жутко испачканный землёй и листьями – не будь Мередит его матерью, приняла бы за простого уличного мальчишку, а не юного лорда из знатной семьи. Тео никогда не переживал о своём внешнем виде – гораздо больше его волновало другое. Мередит видела, что он весь взбудоражен, глаза горели охотничьим азартом; в одной руке сжимал новый серповидный меч из Сцеберга, испачканный ярко-жёлтой кровью, а в другой – убитую тушку лаймуса. Лаймус, маленький пушистый зверь с крыльями, славился своей уникальной шкурой, которая после смерти впитывала магию и могла излучать тепло и свет на многие мили. Ричард всегда мечтал о столь ценном трофее в своей коллекции. Но сердце Мередит вновь сжалось от боли и тоски. Её сын, её маленький Тео, теперь убивал животных, которых она так любила, для отцовского семейного музея. Жёлтая кровь стекала по рукам Тео и с тихим стуком капала на идеально чистый каменный пол кабинета. Плюх. Плюх.
– Отец, что происходит?!
Увидев, как Ричард прижимает Мередит к окну, Тео замер, а гордость на его лице сменилась испугом. Он бросил меч и тушку лаймуса и подбежал к родителям, оставляя грязные следы. Поочередно посмотрел на мать и отца.
– Отец, отпусти маму…
Тео пытается меня защитить… Что же он чувствует ко мне?
Мередит знала, что ему страшно – порой он тоже боялся Ричарда. Ей хотелось поблагодарить сына, успокоить и обнять его, но она не смогла бы этого сделать даже при всём желании. Даже если бы Ричард не держал её. Отвращение от его убийства пересилило всю любовь, и Мередит вновь и вновь видела в нём не своего ребёнка, а лишь Ричарда, маленького Ричарда.
Она
