задал помполит страшный вопрос.
Евгений был уверен, что не старался только он сам. Вместе со всеми он тоже ударял в ладони, но делал это привычно, как в театре или на лекции.
Один из матросов пихнул локтем соседа, с испуганно-заспанным лицом.
– Что, лень было? Или ручкам больно? – подскочив к нему, взъелся Могила.
– Никак нет, товарищ помполит! – залопотал тот. – Как н-надо хлопал!
Помполит кивнул Кучкову.
Тот охотно поднялся с места. С руками в карманах штанов, насвистывая какой-то одесский мотивчик, вприпляску подошел к халтурщику.
«Ему явно позволяют здесь многое», – подумал Евгений.
– Зуев! – рявкнул Кучков в ухо сослуживцу. – Я говорил, что ты у меня достукаешься?
Матрос побелел и вжал голову в плечи.
– Ты почему товарищу Сталину не хлопал, а? Шкура ты банановая!
– Я х-хлопал, – чуть слышно промямлил Зуев.
Кучков взял его за вихор.
– Товарищ помполит, товарищ капитан! – с артистичным придыханием заговорил он, положа руку на сердце. – Разрешите, я его прямо здесь об стол шарахну! Это ж морда вражеская! Да вы поглядите, а! Ему ж ни пса не стыдно, что он при нас, при всех…
– Отставить! – громыхнул Иван Григорич. – Чтоб при иностранце никакого балагана! Сел!
– Есть! – сникши, улыбнулся Кучков.
– Товарищ помполит, надо будет провести разъяснительную работу с младшим составом, – примирительно сказал капитан, кивнув на матросов. – Такие олухи – им хоть кол на голове теши! Хлопают – сами не знают кому, ваньку валяют…
Евгений не знал, о какой «разъяснительной работе» говорил капитан. Сам капитан, кажется, предпочитал об этом не думать.
Все прояснилось через пару дней, когда экипаж вновь собрали в камбузе.
– С каждым поговорили по душам, каждого пошерстили, – Бодро докладывал Кучков. – А вона, что нашли!
На табурете лежали потемневший от времени серебряный крестик и книга с надписью «Основы прикладной физики».
– Вот это у Коровкина, – он указал на крестик. – В носке прятал! А это у Божко!
– Чего ж плохого, что матрос физику взялся учить? – криво усмехнулся Могила.
– Это такая физика, товарищ помполит! – осклабился Кучков, беря в руки учебник. – Такая… хе-хех физика! Всем физикам физика!
Он пролистал страницы, и все увидели, что большая часть из них обклеена вырезками из какой-то ни то газеты, ни то журнала.
Могила взял книгу из рук Кучкова и в омерзении скривил рот.
– «Двенадцать стульев» называется! Нэповская бульварщина, похабень!
Могила и капитан вдруг как-то разом вспомнили про Евгения и перевели на него недобрые взгляды. Потом Иван Григорич что-то сказал Волкову, и тот как мог, объяснил Евгению, что матросы сильно провинились и должны держать ответ перед коллективом.
Это
