на «мэтров» советской и дружественных народно-демократических культур. Со смешными стихотворными надписями, типа «Съев блюдо из восьми миног, не мни, что съеден осьминог» или «Я недавно ев тушенку, вспоминал про Евтушенку». И тому подобное.
– Старик, – шептал Женя, когда от буфетчицы за стойкой отделяло нас пара человек, – Таня просила меня много не пить сегодня. Да и поговорить надо. Но я тут за стихи гонорар получил. Давай к кофе возьмем по соточке коньячку?
«Эх, Женька, Женька, правильно про тебя говорят – широкая русская душа!» – вздохнул я, но возразил:
– У меня тоже есть деньги!
– И-и-и, оставь! Я хочу угостить, – улыбнулся он.
– Слушай, а ну как появится эта церберша от входа в «гадюшник»?
– Да она про нас уже и забыла! – махнул он рукой и обратился к буфетчице. – Пожалуйста, два двойных кофе, два по сто коньяку, лимончик, две тарталетки с сыром и две с печеночным паштетом.
Вскоре мы сидели в углу под нарисованными с раздвоенным взглядом супругами Битструпами. И, подняв рюмки за публикацию стихов Жени, закусили лимоном, тарталетками и запили кофе.
– Ну, – загадочно улыбнулся он, – не надоела тебе твоя инженегровая работа?
– Хуже керосину, – в тон ответил я словами из сказки Шергина.
– Ну, вот и ладно. У меня в информационно-издательском отделе Центрального Дома культуры железнодорожников, где я, как ты знаешь, работаю старшим редактором, освободилось место редактора с окладом 130 рублей. Тебе бы – на него! Ну как? – он глотнул кофе и закурил.
– Видишь ли, Женя, – я не знал, как и сказать…
– Понимаю, маловато. Но через полгодика станешь старшим редактором с окладом 180 рублей. Ты ведь сейчас столько же получаешь?
– Не в этом дело. Мне только и хочется заниматься любимым делом. А это – литература. Хотел бы и очень хотел с тобой работать! Но… – я опустил глаза и рассказал ему всю мою историю исключения из партии, почему-то подумав, что могу доверять Жене.
– Да, «построили» тебя, – вздохнул он. Вдруг глаза его вновь оживились. – А знаешь, наш директор сейчас в отпуске. А Галина Евсеевна, его заместитель, – чудесная тетка! Я ей как-то рассказывал о тебе как о талантливом литераторе. Она и примет тебя на работу.
– Ты уверен?
– Абсолютно. Только события надо форсировать. Отпросись с работы в понедельник, в крайнем случае во вторник. Соври что-нибудь. Сразу звони мне и приезжай, а почву я подготовлю. Хочется все-таки с близким по духу человеком работать. И успокойся, пожалуйста! Я понимаю твое положение. Но ведь мы оба – русские люди! Так кто, если не мы, будет помогать друг другу?! Придумаем что-нибудь! – протянув через стол, положил он руку мне на плечо.
– Молодые люди! Товагищи молодые литегатогы! – раздался над нами сухой скрипучий голос. «Опять кто-то под Высоцкого косит…», – подумал я, отворачивая голову к стене.
– А вы не отвогачивайте голову!.. С вами говогит стагый
