на помощника начальника лагеря. Он знал, что происходит в душе Клуттига, и скрывал собственный страх перед надвигавшейся опасностью под маской плохо разыгрываемого презрения.
– Пора тебе засесть за английский язык, – сказал он, и его наглая улыбка застыла жесткой складкой в углах рта.
Клуттиг не обратил внимания на насмешку.
– Они или мы! – злобно проворчал он.
– Мы! – ответил Райнебот, изящным жестом швырнув на стол линейку, и поднялся.
Они смотрели друг на друга и молчали, скрывая свои мысли. Клуттиг вдруг взъярился:
– Если нам придется уйти… – Он сжал кулаки и процедил сквозь зубы: – Я ни одной мыши не оставлю тут в живых!
Райнебот это уже слышал. Он знал цену Клуттигу: много шуму, мало толку.
– Как бы ты не опоздал, господин гауптштурмфюрер! – с язвительной усмешкой заметил он. – Наш дипломат уже выпускает мышей из ловушки…
– Растяпа! – Клуттиг потряс кулаком. – Почем мы знаем, может, эти сволочи уже установили тайную связь с американцами. Те пришлют несколько бомбардировщиков и за одну ночь вооружат весь лагерь. Как-никак это пятьдесят тысяч человек, – с дрожью в голосе добавил он.
Райнебот высокомерно отмахнулся:
– Это сплошь кретины. Два-три залпа с вышек – и…
– А если американцы сбросят парашютистов? Что тогда?
Райнебот пожал плечами.
– Тогда тарарам здесь окончится. – И он надменно усмехнулся. – А я пробьюсь в Испанию.
– Ты увертлив, как угорь, – презрительно фыркнул Клуттиг. – Речь идет не об одной твоей шкуре.
– Правильно! – холодно возразил Райнебот. – И о твоей тоже. – Он ухмыльнулся Клуттигу в лицо. – Плохи дела и у штурмбаннфюрера и даже у начальника лагеря. – Райнебот насмешливо перебирал руками, как бы поднимаясь по воздушной лестнице. – Наша песенка спета, Адель! Утешься, я твой товарищ по несчастью!
Клуттиг плюхнулся на стул. Его злило, что Райнебот так хладнокровно говорит об их рухнувших честолюбивых планах. Вообще-то дело шло к концу! Теперь задача – обезопасить себя от тех, кто за колючей проволокой. Клуттиг разразился проклятиями по адресу начальника лагеря.
– Растяпа! Он отлично знает, что скоты в лагере организовались. Вместо того чтобы выловить десяток и перещелкать…
– Неизвестно, поймает ли он тех, кого надо, – заметил Райнебот, – а не то, дорогой мой, дело выйдет боком! Под первый выстрел надо настоящих, руководство, верхушку.
– Кремера! – быстро сказал Клуттиг.
– Это один, а кто другие?
Райнебот закурил. Сев на угол стола, он лениво покачивал ногой.
– Я возьму в оборот этого гада, – яростно прошипел Клуттиг, – и выжму его, как лимон.
Райнебот нагло расхохотался.
– Наивно, господин начальник, очень наивно. Во-первых, Кремер не станет болтать. Из него ты ни одного слова не
