ей наряжаться довольно стильно, используя то, что есть под рукой. У нее это выходило настолько ловко, что даже самые богатые одноклассницы рядом со Светой чувствовали себя ущербнее. Любую перешитую юбку старшей сестры Света могла преподнести как «новую французскую моду», и все девчонки сразу же начинали ей подражать. Если же у кого-то в классе появлялась обновка, Света тут же переходила в наступление: «Подумаешь… Ничего особенного. Такое уже давно не носят!» Конечно же, на одном таланте далеко не уедешь. Света имела железную подстраховку – деловую дружбу. Ее политика построения отношений была проста и стара как мир: влюби в себя сильных, слабые сами полюбят. Близких подруг она выбирала с особой тщательностью, заранее прикидывая все выгоды, какие можно извлечь из этой дружбы: сила, деньги, наличие вкуса, успех в учебе. Остальные одноклассницы старались со Светой если уж не дружить, так хотя бы не ссориться, потому что те, кто попадал в немилость ее или ее подруг, тут же становились классными изгоями. Мне не раз приходило в голову, что Света – женский эквивалент Митрохина. Впрочем, я отвлекся…
Шелуха Митрохина продолжала лететь в мою сторону. Иногда попадала в цель. Я же все так же неподвижно стоял под насмешливыми взглядами. Самолюбие не позволяло сбежать, но и ответить я тоже не мог.
– Светик, этот выстрел я посвящаю тебе! – вдруг воскликнул Митрохин. – Только скажи, куда попасть. В нос, ухо или глаз?..
Света не ответила. Она испытующе смотрела на меня. В ее взгляде явно читалось: «И что, так и будешь терпеть?» И тут я взорвался. Быть может, впервые в жизни. Ярость и отчаяние настолько переполнили меня, что я решительно шагнул вперед и, схватив Митрохина за плечи, с силой упер в стену. Не передать словами, какое наслаждение я испытал, увидев возникшие на лице моего злейшего врага растерянность и страх. Я успел заметить, как отвращение в глазах Светы сменилось любопытством.
«Сейчас он ударит меня, – думал я. – И я тресну ему в ответ. Ну, давай же, ударь!..»
Но шли секунды, а я все продолжал прижимать Митрохина к стене. Тот, видимо, понял, что я так и не смогу ударить первым, и испуг на его лице перешел в ухмылку.
– Глядите-ка, наш Лунатик осмелел! – воскликнул Митрохин, резко оттолкнув меня.
Я отлетел к противоположной стене коридора, и в меня снова полетела шелуха. Прямо в лицо. Света отвернулась. Как же я ненавидел себя в тот момент! Почему природа так несправедлива и позволяет рождаться людям, с детства патологически неспособным бить человека? Самому получить по морде – для меня ерунда, а вот первым ударить живого человека – ни за что!
Уж не знаю, чем бы закончилась эта нелепая ситуация, но по коридору вдруг прокатился окрик:
– Дениска!.. Ракитин!.. Здорова!..
Митрохин оглянулся. Его лицо на мгновение снова приобрело выражение испуга
