уходить будут. Потом, может, и пристанут к кому, а сейчас нет. Повелишь оставить ратников, чтобы переловили воров?
– Недосуг сейчас, да и сил мало.
– Да кто же тебя, государь, гнал-то из Москвы с малыми силами, да еще на такой город как Коломна? Ее изгоном взять – дело мудреное.
– Как воры побегут, так город сам сдастся. Надо только чтобы они побежали, думая, что я с пехотой да большим нарядом иду.
– Хитро, государь.
– Посмотрим, хитро или нет. Слушай, Никита, а отчего у меня такое ощущение, будто я что-то неладно сделал? Вроде войско быстро собрали, идем в порядке, бить вот уже начали, а на душе неспокойно.
– Известно что, государь: с Салтыковым неладно вышло.
– Не понял…
– Да чего же тут непонятного? Оно, конечно, ты, государь, повелел в походе без чинов быть, и не след Бориске хвост поднимать, однако бесчестить его не следовало. Нет, опалу он всяко заслужил, за то разговору нет. А вот выдал ты его Василию зря.
– Ты же мне сам про порядки рассказывал…
– Я-то рассказывал, да ты, царь-батюшка, не больно-то слушал. Вот если бы Бориска в поход пошел, да Бутурлину в походе противился, да лаял и бесчестил его всяко и прилюдно, вот тогда в самый раз. А за то, что отказался от похода, следовала ему опала, вотчины отобрать тоже можно.
– А чего же не удержал?
– Удержишь тебя… к тому же тут это покушение с письмом случилось.
– Злобиться бояре будут?
– Сейчас нет, больно их эта грамота отравленная напугала, а потом припомнят!
– А прочие Салтыковы?
– Да пес с ними. Кляузная семейка, да дядя его сейчас у короля Жигимонта… самое время всех их придавить, чтобы и не пискнули. Опять же, ты его на Заруцкого посылал, а он не шел и Бутурлину не давал, под это дело сыск надобно учинить.
– Полагаешь, найдется что?
– Это как искать, государь.
– Тоже верно. Кстати, о сыске: Мелентий далеко?
– Да как ты велел государь, с нами и под присмотром, о чем-то с лекарем твоим беседует…
– С ОˊКонором, а по-каковски они беседуют?
– А я знаю?.. Прикажешь позвать?
– Ага, только порознь.
Через некоторое время со мной поравнялся мой старый знакомец, иеромонах Мелентий, с коим мы вместе обороняли Вологду. Святой отец снова был одет в драную рясу, как при первой нашей встрече, и смотрел на своего царя хоть и не враждебно, но и без малейшей приязни.
– Здравствуй, честной отче, – поприветствовал я его.
– Здравствуй государь, – сдержанно поклонился он мне в ответ.
– Что-то вид у тебя, батюшка, опять неказистый, нешто опять разбойники ограбили?
– Да какие разбойники, государь… слуги твои верные помяли чуток, это было, а более ничего.
– И чего же ты святой отец, в таком разе, как бродяжка одетый, по Москве ходил?
– Да
