style="font-size:15px;"> – Он оскорбил меня. Я сама решу его наказание. Сейчас бросьте его в яму, а завтра я определю меру его вины.
– Госпожа, вам не подобает заниматься такими грязными делами… Позвольте нам разобраться. – пытается возразить Халки.
– Не тебе решать, что мне подобает, – жёстко отрезаю я. – Или ты тоже хочешь составить ему компанию в яме?
– Простите, Госпожа. Всё будет исполнено.
По его сигналу двое помощников поднимают раба с земли, хлещут дубинками по спине и волокут в глубь двора.
– Смилуйтесь, Госпожа. Просите меня! – вопит он отчаянно, но совсем молодым и звонким голосом. – Я не хотел! Смилуйтесь, Госпожа, прошу! – продолжаются душераздирающие крики.
Пару приглушенных звуков ударов, почти неслышный возглас боли. Мольбы обрываются, оставляя после себя лишь напряжённую тишину. Весь двор затих, уставившись на эту картину. Я оглядываюсь вокруг. Рабочие замерли, наблюдая за происходящим. Все смотрят на меня как на чудовище. Их лица искажены ужасом.
– Работать! – рявкаю я. Слуги поспешно отворачиваются, делая вид, что возвращаются к своим обязанностям.
Прихрамывая от боли в ступне, я направляюсь к дому.
– Ренна! – Врываюсь в свою комнату, злюсь. Где шатается эта бездельница? Ренна должна быть всегда здесь!
– Вы меня звали, Госпожа? – через мгновение она входит, осторожно прикрыв за собой дверь.
– Конечно звала, или ты оглохла? – выпаливаю раздражённо.
Нога саднит, и это лишь усиливает моё плохое настроение. А ещё разговор с отцом и унизительная пощёчина… День выдался отвратительным.
– Принеси мне что-нибудь на ужин и чтобы больше никто не смел меня беспокоить! Я устала и хочу спать, – произношу торопливо, надеясь, что она исполнит приказ немедленно.
– Как вам угодно, Госпожа, – отвечает Ренна, кивает и убегает.
Спустя несколько минут я сижу за столом, передо мной жареная баранина с запечённым картофелем. Еда искусно приправлена и подана, как всегда, безукоризненно. Вкус успокаивает меня. Немного.
Когда-то мы ели вместе, всей семьёй, за длинным столом в столовой. Мама любила собирать нас вместе, даже если все молчали. Она пыталась сохранить видимость уюта в этом месте, забытом богами. Но теперь её нет.
Сейчас же мы с братом, живя под одной крышей, неделями не видим друг друга. Мы стали чужими.
Одиночество грызёт изнутри. Мой круг общения – это слуги, трепещущие от страха, отец, который презирает меня, и редкие гости, вроде архонта или принцессы. Их я когда-то называла друзьями. А сейчас?
С такой жизнью недолго и в петлю залезть.
Нет, я этого не сделаю. Я пережила слишком многое, чтобы сейчас сдаться.
Эти мысли крутятся в голове, пока я сжимаю бокал с водой. Холодное стекло возвращает меня к реальности. Усталость сковывает тело, но я тащу себя в кровать.
