поучить меня жизни. Уверена, что служанка наслушалась о моём дьявольском поведении и теперь переживает за последствия своей беспечности. Готова поспорить, что она будет спать в холодной комнате без огня следующие пару недель.
– Как желает Глава, – отвечаю я с горькой улыбкой, подхватываю накидку и выхожу из комнаты. К этой войне я всегда готова.
Спустя несколько минут я стою перед массивным дубовым столом в кабинете отца, украдкой оглядываясь по сторонам. Полумрак заполняет комнату, лишь пляшущие сполохи каминного огня и несколько парящих под потолком шаров веалиса отбрасывают мягкий свет. Эта магия, по странному стечению судьбы, всегда проявлялась у мужчин нашего рода, но ни разу – у женщин.
Дальняя стена кабинета скрыта за массивными полками, заставленными сотнями книг. Тёмное дерево, из которого сделана мебель, контрастирует с зелёной обивкой стульев у стола и кресел возле камина. Воздух густо пропитан табачным запахом. Атмосфера одновременно тёплая и устрашающая, словно сама комната является отражением её хозяина.
Все самые значимые события моей жизни произошли именно здесь, в этой комнате. Отец всегда оставался неизменным в своей роли – суровый, молчаливый, неприступный. Высокий грузный мужчина с тёмными волосами, испещрёнными сединой, серыми глазами и ртом, который, казалось, навсегда сложен в строгую линию недовольства. Но его недовольство никогда не было похоже на упрёк отца расшалившемуся ребёнку. Оно скорее напоминало выговор командира солдату.
В этом кабинете я получила нагоняй за свою первую шалость. Здесь же услышала сухую новость о том, что у меня будет младший брат, Даниан. Под тяжёлым облаком табачного дыма мне сообщили, что мама смертельно больна, а спустя пару лет – что её больше нет. Всё это говорил хладнокровным, почти чужим голосом человек, возвышающийся надо мной даже сидя в своём рабочем кресле. Перед ним я до сих пор чувствую себя виноватым ребёнком.
– Как ты себя чувствуешь, Селена? Выглядишь… удручающе, – отец осматривает меня быстрым взглядом. – Тебе не подобает расхаживать даже по дому в таком виде. Ты можешь распугать рабов.
– Они боятся меня совсем не из-за моего внешнего вида, – говорю я, дерзко глядя ему в глаза. – И, в отличие от вас, отец, я не их главная угроза.
Вилен Лиорн, поставщик невольников для нашей страны, даже не дёргается от этого упрёка. Наоборот, устало морщится, словно от укуса комара.
– Сегодня ты особенно дерзка, – его голос обретает ледяные нотки. – Но я позвал тебя сюда не для того, чтобы слушать твой лепет. У меня есть дело, которое нужно сделать. Это выгодно для всех нас, а особенно – для тебя.
– Что именно вы имеете в виду, Господин? – я выпрямляюсь, принимая его официальный тон.
– Ты знаешь вдову чиновника Карниса, Госпожу Филену?
Кто не знает эту женщину? Хитрая, расчётливая, жестокая. Когда-то почти обедневшая аристократка, она стала одной из самых влиятельных фигур при дворе, ловко используя чужие секреты.
– Да, отец. Эту паучиху
