запястья прохладная кровь уже не текла, а сочилась.
Оскар положил скальпель в аптечку и взял моток пластыря. Держа рулон в правой руке, зубами отодрал край, приклеил ленту к левому запястью, обмотал пару раз. Зубами оторвал пластырь. Поднял перевязанную руку, чтобы произошел отток крови.
Туман в глазах рассеялся, злые пульсы в голове затихли.
Он вернулся в себя.
Надо признать, это становилось с каждым годом труднее. Его сознание медленно, но неуклонно раздваивалось. Или расстраивалось. Словно музыкальный инструмент, на котором долго играли. Все, кому не лень.
Невидимая дверь разума закрывалась. Опускалась с ржавым скрипом ворот средневекового замка, а он в это время беззаботно прогуливался в тенистых аллеях за его пределами. Оскар подозревал, что в один пасмурный день или дымчатый вечер, не сможет вернуться до закрытия и останется в СТРАНЕ СЪЕХАВШИХ КРЫШ навсегда.
В голове Оскара возникла ассоциация.
Он – самолет, выскочивший из эпицентра грозового фронта. Его потрепала стихия, но, в конце – концов, все обошлось. На этот раз. Где-то в облаках осталась турбулентность, тошнота, паника. Лайнер приземлился, взревел напоследок тормозными двигателями и застыл в благословенной тишине.
Оскару даже послышался голос стюардессы: «Уважаемые пассажиры! Рейс №722 Боль – Приход – Отходняк завершен. Мы произвели посадку в аэропорту города Облегченье. Спасибо, что летели нашей авиакомпанией!».
Раненая рука слабо пульсировала.
Он поводил плечами, словно проверяя, не разучился ли двигаться, и обнаружил, что тело подчинялось уже гораздо лучше. Голова еще побаливала, но острая боль исчезла, сменившись медленными тягучими толчками в висках. Оскар закрыл глаза, снял очки, потер переносицу; он чувствовал себя посвежевшим и отдохнувшим – так всегда бывало после «приступов».
Пар на время выпущен, пора приниматься за дело.
Он открыл глаза.
В зеркале заднего обзора увидел бледное лицо. Какое-то время смотрел на него с любопытством человека, увидевшего в озере чужое отражение. Привычное, или хотя бы узнаваемое выражение не спешило отобразиться в зеркале. Если бы кто-то сейчас посмотрел на Оскара со стороны, то, наверное, принял за умственно отсталого – настолько пустой и вялой была его физиономия. Оскар попытался изобразить улыбку. Получилась гримаса клоуна, потрясенного своим гротескным видом.
Он взглянул на часы, вмонтированные в панель.
14.43.
В запасе уйма времени, но скоро события начнут набирать ход. Не исключено, что придется уезжать в спешном порядке, и в этом случае Оскару не хотелось бы застрять в пробке. В пятницу, без четверти три, та часть улицы, где он припарковался, выглядела почти пустой. Это его вполне устраивало.
Оскар потянулся всем телом так, что захрустели суставы и посмотрел в окно.
Внешний мир, как всегда, был занят своими
