потому, что наконец обрел покой после одинокой, незаметной агонии. Последняя мысль оказалась тяжелее любых страхов и вывела Карлмана из оцепенения. Вскрикнув, он во мгновение ока оказался рядом с дядей.
– Бульрих, во имя святых трюфелей, что происходит? Что они с тобой сделали? Очнись, дорогой Бульрих!
Карлман в ужасе склонился над неподвижным телом в постели, прислушался – и различил тихое дыхание. Без сомнений, дядя был еще жив и если не впал в глубокий обморок, то, похоже, действительно спал. Более того, лицо его было умиротворенным, как у квенделенка после вечерней кружки молока с чабрецом и медом. На его щеках даже выступил нежный здоровый румянец, впервые за долгое время.
Неужели? Скорее всего, мрачный гость наложил на любопытного картографа какое-то коварное заклятие, которое лишь на первый взгляд казалось благотворным.
От ниши с окном Карлмана отделяла только широкая кровать со спящим на ней Бульрихом. Прежде в нише не было заметно ни единого движения, не раздавалось ни малейшего звука. Однако теперь Карлман почувствовал, что сидящий там гость смотрит на него и навязывает свою волю. Взгляд невидимых глаз побуждал его повернуться к черному силуэту в кресле.
Все его тело сопротивлялось; хотелось закричать, но из горла не вырвалось и хрипа. Карлман медленно, бесконечно медленно выпрямился. Тот, кто пытался подавить его волю, действовал уверенно, неодолимо, и, возможно, разумнее было бы наконец встретиться лицом к лицу с опасностью, которая таилась совсем рядом с самого начала, едва он переступил порог этой комнаты.
А потом произошло нечто неожиданное.
С краю вдруг раздвинулись шторы, и в щель оконной створки проскользнула легкая тень. Совершенно бесшумная, а значит, точно не из плоти и крови – нет, конечно нет, хоть клянись всеми черными ночными птицами! – и мгновенно слилась с окружающим мраком. А потом в кромешной тьме вспыхнули два огня, будто раскаленные угли, и Карлман закричал. Он закричал, потому что эти огни могли светить только на чьем-то лице.
– Помогите! Помогите! Здесь глаза! Глаза во тьме!
Вместе с его криком погас свет, и все, что ранее было освещено, снова стало невидимым. Незнакомец, ужасающе высокий и внушающий трепет, встал, шагнул вправо и решительным рывком отдернул боковую штору, из-за которой вынырнуло красноглазое существо.
В комнату упала полоска тусклого света. Карлман моргнул и отступил на шаг. Сквозь приоткрытое окно он услышал донесшееся издалека ржание – властный зов проникал со двора в дом. Эти звуки издавал не пони – скорее, давешний черный конь звал хозяина, с которым Карлман и столкнулся теперь в темноте лицом к лицу. Сморчки и поганки, а как же иначе! Кому еще могло принадлежать такое чудовищное животное?!
– С тобой ничего не случится. Посмотри на меня.
Голос незнакомца звучал непривычно и решительно, но не особенно сурово.
Карлман дважды сглотнул и с трепетом уставился
