справлялся, как я себя чувствую? – спросила она в то утро, когда смогла позавтракать вместе с Лилой в ее комнате. На Лиле был пеньюар, тонувший в каскаде шелковых воланов, в котором она выглядела соблазнительной, как персиковый торт.
– Ни разу, – ответила Лила, выбирая очередную виноградину со всей серьезностью дамы, покупающей кольцо с бриллиантом.
Эди села напротив, взяла три ломтика сыра и сунула в рот.
– Животное, – бросила она без особого запала. – Его единственное дитя могло умереть от инфлюэнцы, а он и не заметил бы моей кончины.
– Заметил бы, – уверила Лила, снова изучая виноград. – Вот если я отправлюсь на тот свет, он не заметит, но если ему будет не с кем играть на виолончели, возможно, это произведет неизгладимое впечатление.
– Да съешь уже хоть немного! – не выдержала Эди, и взяв пригоршню виноградин, уронила на колени Лилы.
Эди ничем не могла помочь Лиле в ее несчастном браке, но вся эта ситуация заставляла задуматься о собственном будущем. Когда она вернулась в комнату и легла в горячую ванну, моментально погрузилась в размышления.
Эдит помолвлена с герцогом, лица которого не различит в толпе. Но даже этот факт не особенно ее беспокоил.
С пяти лет ей вдалбливали в голову, что тридцать тысяч фунтов приданого и голубая кровь – залог замужества по сговору родителей с целью производить на свет детей и умножать богатство какого-то отпрыска знатного рода. Она никогда не считала супружескую жизнь чем-то большим, чем содружество, будем надеяться, понимающих друг друга людей.
Однако Эдит определенно не хотела переживать драму, сопровождавшую брак отца и Лилы. Оставалось лишь надеяться, что мужчина с очаровательным шотландским выговором окажется таким же здравомыслящим, как она сама.
Но несмотря на ее раздражение из-за столь поспешного предложения без традиционного ухаживания, Эди считала, что это очко в пользу Кинросса, поскольку в его решении ничто не было связано с ее личностью. Вполне вероятно, что он решил жениться на ней еще до бала и танцевал с Эди просто для того, чтобы убедиться, что у нее нет горба или деревянной ноги.
Эди опустилась пониже, так что вода дошла до подбородка. Она нашла это объяснение столь поспешно сделанного предложения весьма ободряющим. Импульсивный человек ей ни к чему. Она предпочитала думать, что Кинросс принял обоснованное решение.
Она НИКОГДА не хотела столкнуться с эмоциональной бурей, окружавшей ее отца и Лилу. Никогда.
Ее мачеха имела несчастье влюбиться, возможно потому, что граф ухаживал за ней с таким неожиданным для него пылом. Если бы Лиле было все равно, она не флиртовала бы с другими мужчинами, чтобы привлечь внимание графа. И если бы он не любил ее так, то и не злился бы на ее поведение. Но Эди и Кинросс наверняка избегнут этого порочного круга, установив несколько основных правил семейной жизни.
Но зачем ждать следующей встречи? Возможно, совсем неплохо выразить свои мысли на бумаге.
Чем больше Эдит думала об этом,
