напомнил Саргон.
Саптах развел руками и виновато заулыбался:
– Ну не мог же я гнать моего Хепа ради мелочи какой-то!
Глаза мулата округились:
– Мелочи?! И что еще за Хеп?
– Это мой бык, – гордо приосанившись, заявил торговец.
– Ты назвал быка Хепом[7]?
– А что тут такого?
– Ничего, – хмыкнул мулат, – а еще удивлялся, почему моего верблюда кличут Минхотепом.
– То верблюд, а то священное животное, – подметил Саптах.
– Надеюсь, сегодня твое священное животное подбросит меня до рынка?
– Ну, конечно! – воскликнул караванщик. – Сегодня ведь за дебенами поедем! Телега уже запряжена. Дай мне только чуток минут, чтобы собраться.
– Я подожду внизу.
– Как скажешь, дружище, – Саптах вышел в коридор и скрылся за углом, напевая себе под нос поучения Птаххотепа[8].
Саргон еще раз проверил крепление, а затем окинул взглядом комнату. Его взор остановился на глиняной тарелке. Секунду поразмышляв, он взял вторую половину смоквы и положил ее между прутьями окна.
«Воробей будет доволен».
Улыбнувшись, он вышел и прикрыл за собой дверь. Саптах уже скрылся в своей комнате.
Спустившись, Саргон увидел, как раб-нубиец, пыхтя как вьючный мул, волочит тюки в сторону выхода.
Хмыкнув, мулат огляделся.
Впереди находился внутренний дворик с небольшим фонтаном чистой воды. На колоннах вокруг вилась виноградная лоза. Справа от входа был проход в другое помещение. Оттуда доносились аппетитные запахи свежей зелени, соленой птицы и рыбы. Видимо, кухня. Чуть помедлив, мулат направился туда и остановился в проеме, скрестив руки на мощной груди. Сатхекет хлопотала за готовкой. Прислонившись к косяку, Саргон стал наблюдать за девушкой. Та продолжала нарезать листья салата и жемчужный лук[9] в глиняную тарелку. На ней было все то же облегающее и грубое одеяние. Мулат подметил, что сзади Сатхекет очень хороша собой.
– Тебе досталось за пиво? – внезапно спросил он.
Девушка вздрогнула, выронив нож. Тот с гулким стуком брякнул о глиняный пол. Сатхекет развернулась и уставилась на мулата широко распахнутыми глазами. В них застыл испуг.
– Что? – прошептала она.
– Ты разлила пиво у входа.
– Я… я… не сильно, господин… – от волнения девушка стала заикаться.
– Точно? – вскинул бровь мулат.
Сатхекет быстро замотала головой:
– В-все х-хорошо, господин… н-ничего не было.
– Вот и отлично, – он распрямился, – еда для меня готова?
Она залилась краской:
– А… я… уже отдала… п-положили в тюки…
Смущение рабыни искренне развеселило Саргона.
– Вот и славно! До встречи, Сатхекет, – мулат рассмеялся и вышел из кухни.
Саптах уже поджидал у входа, переступая с ноги на ногу.
