в каждый дом. Но, как ни странно, именно работа на телеграфе вселяла в неё уверенность, что Москву не сдадут, а значит с эвакуацией можно не торопиться. А вот семья Наташи должна была уехать в далёкий Свердловск*, куда эвакуировали оптико-механический завод, где работали родители девочки. Егор Васильевич Ершов, проработал на заводе более 10 лет, выучился и стал главным инженером, а Зинаида Ивановна была контролёром готовой продукции. Егор Васильевич в первые же дни войны получил бронь, и, несмотря на мольбы и просьбы отпустить его на фронт, был вынужден заниматься подготовкой завода к эвакуации. Уезжать Ершовы должны были в середине сентября. Но случилось так, что за неделю до отъезда Наташа тяжело заболела. Она лежала дома в жару и в бреду, а измученные родители метались по городу в поисках врача. Спустя пару дней Егору Васильевичу всё-таки удалось найти доктора и уж невесть какими уговорами привести его в дом. Выяснилось, что у Наташи паратиф и ехать ей никуда нельзя, потому как дорогу она не перенесёт, да ещё и здоровых людей заразить может. Так вот и пришлось Наташе с матерью остаться в Москве, а Егор Васильевич уехал на Урал вместе с заводом.Андрейкина мама и мама Наташи в этих обстоятельствах ещё больше сдружились. Правда, Андрея к больной Наташе не пускали, и дети придумали переписываться. Андрей в своих записках рассказывал Наташе обо всех дворовых новостях и, как мог, поддерживал подругу, а она в конце
каждой своей записки рисовала ему маленькую птичку и делала милую приписочку:
«Лети моя пташка к Андрею в кармашек».
Андрей смущался от этих девчачьих глупостей, но Наташины записки хранил в коробке из-под конфет, на которой написал «Пташа-Наташа». Однажды мальчик случайно поставил жирную кляксу на драгоценную коробку, которая расплывшись, закрыла первую букву «П»: так слово «Пташа» превратилось в «таша», что в общем-то понравилось Андрею, а потому прочно укоренилось в обиходе. Благодаря этой случайности имя Таша как-то незаметно закрепилось за девочкой, и через короткий срок даже Зинаида Ивановна стала иногда называть дочку Ташей.
Только через месяц Наташа поправилась и впервые после болезни вышла на улицу. Ей не терпелось своими глазами увидеть, что твориться в городе. Из записок Андрея она знала, что в школе теперь госпиталь, что почти все учителя, да и большинство учеников уехали, что многие заводы эвакуированы, а те, которые остались – не работают. Но одно дело рассказы, а другое дело реальная картина. До болезни Наташа видела Москву первых
недель войны, когда враг был ещё далеко, а город жил пусть и не мирной, но
некой упорядоченной жизнью, и не могла представить, что творилось на улицах теперь, когда немцы были в ста километрах от города. Андрей вызвался её сопровождать. Он понимал, что, пожалуй, Наташа поначалу может и испугаться. Во всяком случае, он бы точно испугался, увидев огромные очереди за продуктами, озабоченных и растерянных людей, неубранные улицы.
– Андрей, что всё
