отарой смотрит?
– Там Укюрч старший, без меня справятся. Хочу пить! – Начин отстранился и быстро нырнул за полог.
– За этих овец мы отвечаем головой, помнишь? – строго сказала мать.
– Укюрч ответит, – донеслось из гэра.
– Как тебе не стыдно, Начин! Укюрч старый и больной!
– Старый волк, растерявший зубы…и своих овец.
– Не говори так, он старше тебя!
– Он слабый и бедный – харача,– Начин поставил кувшин айрага и вышел наружу.
– Постой, Начин, – мать придержала сына за руку, – послушай. Укюрч воспитал троих сыновей, которые стали славными воинами. Они честно служили Великому хану и все трое пали в сражениях. На то была воля Неба. Теперь Укюрч служит нам. Но мы не можем знать, что пошлёт ему Небо завтра. Великий хан когда-то тоже был беден, а теперь все монголы служат ему.
– Пасти овец это не служба, – ворчливо возразил Начин. – И это не ханские овцы, а Шику-нойона да Наамдаг-сэчена.
– Великий хан отдал Шику-гургэну в жёны свою дочь, и это честь для всех нас. А если ты не сумеешь сохранить овцу, то кто тебе доверит охрану войска?
Начин промолчал.
– Никто не знает, что пошлёт ему Небо завтра, потому, нужно помогать близким и ценить то, что имеешь. Помни об этом.
Начин, молча, кивнул.
– Ладно, ступай, – сказала мать, поправив, сбившийся малхэй.
Паренёк с места побежал к коню, и, не оглядываясь, крикнул:
– Я обратно в дозор! Укюрч знает!
Женщина, улыбнувшись, покачала головой.
– Езжай, посмотри. Послушай что говорят. Осторожно там! – крикнула она в след, и, проводив сына взглядом, задумчиво посмотрела в степь. Месяц выдался богатым на события: встреча с мужем, хлопотные сборы, переезды, не близкий путь сюда в Худо арал на большой праздник. Впервые она увидела сон наяву: рассыпавшееся словно снег в середине лета море белых гэров, волнение огромного степного города, тысячи лошадей и воинов, Великий хан и его грозная свита. Несколько дней шли моления, песни и танцы, скачки и схватки. Вчера, наконец, шумный Наадам отбушевал как великая битва. Впечатлений и разговоров теперь, казалось, хватит до конца жизни. Теперь, вот, ещё караван. Небо дарило Дулме радость но, на душе качались тени сомнений, словно она была лёгким пёрышком, которым играли сильные ветры.
Большие караваны приходили на Хэрлэн-гол не часто – раз в два, три года, и это было таким же волнительным событием, как и большой праздник. За последний же год здесь прошло целых три. Первый, в пять сотен верблюдов шёл из Кочо по северному пути в Зунду, и два каравана поменьше прошли обратно. Этот был четвёртым и, похоже, что не последним. В земли хонгиратов караваны не заходили вовсе, потому лучшие шелка всегда доставались соседям. Не мудрено, что каждый желал увидеть эти горы богатств, бредущих на встречу издалека, и хотя бы прикоснуться к товарам, каких не рождала родная земля.
– «До вечера и на ночь они останутся здесь, – подумала Дулма, – а перед рассветом двинутся дальше. Нужно сказать
