выпятил узкую грудь.
– Я вас слушаю.
– Население Санкт-Петербурга, как мы оба знаем, год от года стремительно увеличивается. В результате мы имеем острую нехватку жилых домов, из-за чего стоимость домов и квартир в центре города растет с поистине астрономической скоростью.
– Мне об этом известно.
– Тем не менее в городе остается много свободных участков земли. Я имею в виду пустыри в отдаленных бедных кварталах и лесные районы в пригородах, которые сейчас можно купить за бесценок, буквально за несколько сотен рублей. Но их никто не покупает.
– Да потому и не покупают, что там захолустья сплошные! – Давыдов гневно выпустил облако табачного дыма. – Если вам хочется ютиться в какой-нибудь жалкой лачуге вместе с десятком других семей, то пожалуйста, никто вас удерживать не станет. Только не думайте, что все мы последуем вашему примеру. – Он развернулся, чтобы уйти.
– Некоторые из этих мест скоро перестанут быть захолустьем.
Министр остановился. И Йенс понял, что поймал его на крючок.
– Людям всегда нужны дома. Но сейчас те, кто при деньгах, предпочитают жить там, где есть магазины, рестораны и, что еще важнее… – Он выдержал маленькую паузу, чтобы подогреть интерес министра. – Современные канализационные системы и водопровод.
Брови министра поползли вверх.
– Продолжайте.
– Современные уборные комнаты, современные кухни. Все это зависит от тех туннелей, которые я прокладываю под городом. И это означает, что участок земли, который сегодня стоит гроши, завтра будет стоить состояние.
Тонкие губы Давыдова растянулись, что должно было означать улыбку.
– А ведь вы правы. – Он снова пыхнул сигарой, на этот раз задумчиво. – Правы, черт бы вас побрал!
– А от кого зависит, – вкрадчиво произнес Йенс, – в какие районы направлять туннели? Кто тот единственный человек, который точно знает, какие участки земли в скором времени взлетят в цене?
Давыдов крепко сжал мускулистые пальцы на запястье Йенса и улыбнулся.
– Ну, шельма! – хрипло прошептал министр. – Ведь все продумал!
Йенс отыскал ее.
Канделябры в бальном зале блестели в высоких зеркалах, превращая их в бесконечное множество залитых золотом миров внутри других миров. Белые платья молодых барышень, впервые вышедших в свет в этом году, были нежны и чисты, точно лилии. Девицы стояли небольшими группками и смущенно улыбались. Многие из них нервно поглаживали свои длинные белые перчатки и бросали робкие взоры на молодых людей, которые фланировали с важным видом, набивая себе цену. Те барышни, танцевальные карты которых еще не были заполнены именами капитанов и лейтенантов, стояли у окон и неторопливо обмахивались веерами, делая вид, что они не танцуют лишь из-за того, что в зале слишком душно.
Закурив турецкую сигарету, Йенс облокотился
