в улыбающиеся глаза Рафаэля Наварро. Не отводя взгляда, он прислонился спиной к подушке, вытянул вперед длинные ноги, обутые в ботинки, и скрестил их у лодыжек.
– Где Маркус? – прошептала Кэтрин. – Что вы с ним сделали?
– Сделал? Ничего. Он терпеливо ожидает прибытия моего экипажа – намного более удобного, чем этот, уверяю вас, – чтобы отправиться к хирургу. Но если бы он последовал моему совету, то за версту обходил бы этого шарлатана.
– Вы не… Он не…
– Мертв? Нет – ни я, ни он. – Его зубы сверкнули в тусклом свете катящегося экипажа. – Признаюсь, соблазн был велик, но когда я увидел вас, стоявшую там, неподвижную и величественную, как любая леди, я подумал о более медленной и жестокой мести. Угадайте, какую форму она примет, Селеста, ma belle?[25]
Насмешливая ласковость его тона вызывала у Кэтрин отвращение. Пока она обдумывала, что же такое ему ответить, экипаж с сильным креном свернул на улицу, которая, похоже, вела к дому ее матери. Она бросила быстрый взгляд на сидевшего рядом человека. Наверняка он понятия не имел, кто она на самом деле и какое положение занимает в обществе. Куда же он мог ее везти?
Собрав в кулак всю свою гордость, она холодно сказала:
– Мы скоро будем проезжать дом месье Дюральда. Не будете ли вы так любезны высадить меня там? Дальше я смогу найти дорогу домой.
– Действительно сможете? – с сарказмом спросил он. – Боюсь, я не готов выполнить вашу просьбу. – И добавил после непродолжительной паузы: – Это не входит в мои планы.
Крепко сжав руки на коленях, Кэтрин убеждала себя, что достаточно назвать ему свое имя и фамилию матери, чтобы закончить этот фарс. Но она понятия не имела, что этот человек сделает с такой информацией. Меньше всего она желала оказаться в чьей-либо власти, особенно в руках такого безжалостного человека, как тот, что сидел рядом с ней. Какую месть он может придумать для Маркуса, если узнает?
– И все же я настаиваю, – пыталась упрямиться девушка, но даже она заметила, как слабо прозвучал ее голос, а потому не удивилась, не получив ответа.
Долгое время они ехали молча, и в конце концов тишину нарушил его голос:
– Вы влюблены в Фицджеральда?
– Какая разница? – ответила она вопросом на вопрос.
– Так влюблены?
Его голос был мягок, но настойчив и непреклонен: он ждал правды.
– Нет, не думаю, – наконец произнесла она.
– Неужели мне посчастливилось встретить столь редкое явление, как честная женщина?
После этого саркастичного выпада Кэтрин отвернулась, решив, что его расслабленность была не более чем уловкой, когда он взял ее руку в свою.
– Постойте, ma belle. Опять эти заносчивые манеры, но мужчине они быстро надоедают. Лучше улыбнитесь. Я уже молчу о поцелуе…
Моя красавица (
