не советую, там холодно и пахнет машинным маслом, – серьезно сказала я. – А трамвай считается прогулкой?
Арден задумался.
– Не уверен… но вообще я подготовился!
И он жестом фокусника вынул из внутреннего кармана туристическую карту Огица.
Так и стояли под указателем, в снегу, полностью скрытые полотном расправленной карты. Плохонькую бумагу трепал недружелюбный ветер, слои типографской краски кое-где сходились неточно; зато – красиво, и причудливые башенки и горгульи были мелко вырисованы тонкими линиями.
– Смотри, мы здесь. – Арден ткнул пальцем в нарисованную башню с часами, ни капли не похожую на настоящую. На карте башня была выше и как-то наряднее. – Тут какие-то лестницы, а тут аллея с… эм-м… ну, наверное, это головы.
– Это бюсты ректоров. Ничего интересного. А тебе не холодно?
Арден надел и пальто, и шапку на меху, и даже пушистый шарф, – вот только на тонких перчатках у него были отрезаны пальцы, открывая покрасневшую от мороза кожу и черно-синие татуировки знаков.
– Не, привык.
Я неуверенно стянула варежку и легонько коснулась его руки. Пальцы ледяные, а четкие линии символов – почти обжигающие.
Арден вздернул бровь, видимо, усмотрев в моих действиях какой-то подтекст, и я проворчала:
– Отморозишь до ампутации, придется податься в фармацевтику.
– А ты умеешь вдохновить, – фыркнул он.
– Купи большие варежки, – сурово велела я. – Можно сделать разрез по первой фаланге и носить поверх перчатки. Если понадобится – быстро освободишь пальцы.
– Есть, мэм!
Арден отсалютовал шутливо и щелкнул каблуками, но всерьез, ясное дело, не принял.
– Все неправильно. – Он тряхнул головой. – Это я должен бурчать, что ты по такой погоде и на каблуках!
– Я похожа на дурочку?
– А я на дурачка?
Я вздохнула.
– Ладно. Ладно, молчу. Пойдем, наверное, к лестницам? Там красиво.
Для своего университета Амрис Нгье выбрал треугольник, ограниченный по длинным сторонам Великим Лесом и горами и морским берегом – по короткой. В его времена вся эта местность была испещрена меандрами – многочисленными излучинами реки, похожими на кружево или морозные узоры. Амрис в своей монографии назвал их «кольчугой большой змеи». С тех пор петли меандров кое-где прорвались, испрямив русло, но университет, и вместе с ним Огиц, остался стоять в кольце.
Берега Змеицы круты и холмисты, и во всем городе есть ровно одна прямая улица. Она так и называется – Прямая, дорогу для нее местами проломили прямо через горную породу. В остальном же горожане подстраивались под то, что дано им природой, а оттого и карта – даже туристическая, упрощенная – похожа на хаос детских каракулей.
Я выбрала кружной путь. Мы прошли мимо технологической выставки, где в широкой витрине громоздились артефакты и аппараты во главе с новинкой, пузатым экраном для домашнего кино, распугали
