и я терпеливо принялась объяснять, что все карты имеют разное старшинство – от туза до двойки, и что король старше королевы, а королева бьет валета.
– В колоде четыре масти, – продолжала я, развернув для наглядности сданные карты веером, – трефы, червы, бубны и пики. Если первая карта, с которой идет игрок, сидящий слева от раздающего, – черва, то все должны пойти с карты этой масти. Если вдруг у игрока нет червей, он сбрасывает карту любой масти. Игрок, который положил на стол самую старшую из червей, берет взятку. После этого он должен ходить.
Потом я сказала, что существует множество вариантов этой игры. Так, например, игрок, взявший три взятки подряд, может забрать все ставки, а может попытать счастья и сделать новый ход. Если же он возьмет пять взяток, то вправе обязать всех других игроков удвоить ставку.
– И еще есть такая вещь, как козыри, – увлеченно продолжала я, но, увидев на лицах моих слушательниц некоторую растерянность, решила, что на сегодня простейших правил достаточно.
Мы играли целый час, сидя кружком на полу все вместе, включая принцессу, а потом нас поймали с поличным. Впрочем, судьба нам в тот день определенно благоволила, ибо первой в зал приемов вернулась леди Кэтрин. Глаза ее округлились, когда она увидела, чем мы занимаемся, и она здорово нас отругала, но не отобрала колоду и не пожаловалась леди Солсбери.
– А ты знаешь другие игры? – доверительно прошептала мне принцесса, когда я оправляла на ней платье, измявшееся от сидения на полу.
– Конечно, ваше высочество, – успокоила я ее, вспомнив о «примеро», «папе Юлии» и игре в «тридцать одно»[44].
– Тогда ты научишь меня им всем, когда у нас вновь появится такая возможность, – шепотом распорядилась принцесса.
И эта возможность представилась нам гораздо раньше, чем мы могли подумать. Оказалось, что король Генрих не забыл о своей дочери, затерянной среди болот Уэльской Марки. Он отправил ей Лорда – Повелителя беспорядков, которому приказал обеспечить развлечения Марии во время рождественских праздников. Королевский посланец явился в тот же день поздно вечером, и на следующие двенадцать дней строгий распорядок дня был забыт. Мы полностью отдались святочному веселью. В первый день января, то есть в Новый год (хотя на самом деле новый год начинается только на Благовещенье, то есть 25 марта) [45], мы обменялись подарками и вручили свои дары принцессе. В своем втором послании Бланш я просила ее отправить мне лист со священного гластонберийского боярышника, чтобы я могла подарить его принцессе. Именно в тот день этот дар прибыл вместе с письмом, которое моя мачеха продиктовала сэру Джасперу.
Я забилась в укромный уголок и прочитала, что Бланш чувствует себя хорошо и скучает по мне. Еще я узнала, что сэр Лайонел Даггет посетил ее в Гластонбери, а затем и в Бристоле и что его несколько раз видели в поместье Хартлейк и в других имениях, составляющих мое наследство. Я поморщилась, но продолжала читать. Следующая новость заставила меня настороженно выпрямиться. Хьюго Уинн получил разрешение
«Примеро» – карточная игра, популярная в эпоху Возрождения, происходит из Италии. Напоминает современный покер. «Папа Юлий» – карточная игра, в которую, по свидетельству современников, часто играли при дворе Генриха VIII. Правила неизвестны. «Тридцать одно» – игра известна с XIV века, происходит, скорее всего, из Франции. Современный аналог – «скат».
До 1752 года, то есть до перехода с юлианского календаря на григорианский, официальный Новый год в Англии и Уэльсе начинался 25 марта, в день Благовещенья. В то же время уже с конца XIV века приход Нового года также праздновался 1 января в составе праздников, следовавших за Рождеством.
