на часы. Они были огромными и тяжелыми, со светящимися стрелками. Настоящие «Командирские»14. Их часовую стрелку, казалось, приклеили к циферблату – она никак не желала уходить от цифры два. Ребята на соседних кроватях третий сон уже, наверное, видят, пока я из себя крымскую сову изображаю! Ушастую.
Внизу, у дорожки за окном, горел неизменный жёлтый фонарь, рисуя на потолке сетку оконной рамы. В комнате было душновато – сквозняков у нас не допускали.
Спустя вечность внизу хлопнула дверь. Через некоторое время в коридоре послышались осторожные шаги. На несколько секунд приоткрылся дверной проём. На фоне бледно-зелёной коридорной стены возникла фигура нашего вожатого Вити, легко узнаваемая по всклокоченной шевелюре. Я зажмурился. Ещё один не спит, бдит! Витя днём еще предупредил, что сегодня ночью никого из корпуса Жёлтой дачи не выпустит – приказ начальника лагеря. Сквозь подрагивающие ресницы я наблюдал, как вожатый, водя указательным пальцем, считает спящих пионеров по головам. Когда Витя закрыл дверь, я вновь открыл глаза. Шаги вожатого за дверью удалились, и вернулась душная тёмная тишина. Я глянул на часы – ого, уже без десяти три! Пора начинать смотреть в окно.
Моя кровать стояла в одном из ближайших к окну углов комнаты. Я медленным движением встал с постели, стараясь, чтобы не скрипнула панцирная сетка, и стал послушно вглядываться в ночь за оконным стеклом. Внизу, у самого фонаря, металась крылатая насекомая мелочь. Больше ничего не было видно, ночь выдалась темнее обычной. А может, так просто казалось из помещения. Я часто такое замечал. Смотришь, бывало, вечером из окна спального корпуса интерната – темень, хоть глаз выколи! Но как только выйдешь на улицу – видимость вполне ещё позволяет гулять.
Ядовито-зелёная стрелка часов приближалась к долгожданной тройке мучительно медленно. Я уже решил для себя, что без сна долго не протяну. Минут десять, от силы, ещё покараулю – и на боковую! Сколько можно?
Внезапно ярчайшая красная вспышка взорвалась перед моими глазами. Я еле сдержался, чтобы не выразить мнение о неведомых шутниках вслух! Затем, моргнув, увидел перед собой грязно-жёлтое светящееся пятно. Так бывает, если среди дня посмотришь на яркое солнце.
Когда я снова смог видеть, глазам моим представилось совершенно фантастическое зрелище. Из тёмных кустов за дальней, если считать от нашей дачи, дорожкой прямо к моему окну тянулась идеально прямая раскалённая докрасна проволока. Да это же лазер, вдруг сообразил я! Но кто его сюда приволок, а главное – зачем? Красная нить медленно пошла вверх. Я машинально спрятал голову. Но лазер, к счастью, был не настолько мощным, чтобы нарезать здание корпуса на аккуратные ломтики. Я мог бы это и сразу понять, ведь даже мои глаза уже отошли. Луч просто упёрся в откос окна нашей отрядной комнаты, нарисовав на нём яркую переливающуюся дрожащую красную точку15. Та вдруг замигала. Точка – тире, тире – точка, тире – две точки…
Ага,
Наградные часы, выпускавшиеся с 1967 г. по специальному заказу Министерства обороны СССР.
Описанные эффекты возникают ввиду интерференции лазерного излучения.
